92 прослеживается упрощение шариата, поверхностное усвоение его особенностей как социально-нормативной системы, незнание закономерностей его действия и соотношения с позитивным правом. Именно в подходах к определению соотношения шариата с законодательством допускается типичная ошибка. Она порождена смешением двух принципиально разных понятий, определяемых Л.Р. Сюкияйненом как «следование шариату» и «претворение шариата»112 *. Первое осмысливается как подчинение своего поведения его предписанием, а второе в мусульманском мире предполагает включение положений шариата в государственную правовую систему. Шариат и позитивное право несхожие системы социально-нормативного регулирования. Профилирующей чертой шариата является универсализм, это, как уже отмечалось, широкий комплекс религиозно-культовых предписаний и правил светских взаимоотношений людей. В позитивном же праве нормы поведения специально создаются (или признаются) людьми и властью, утверждаются в общественной жизни в качестве постоянного и непререкаемого императивного критерия для обязательного поведения, и в идеале получают внешнее выражение в виде законов, иных источников1ь. Для шариата религиозно-культовые предписания неотъемлемый и важнейший компонент его нормативной стороны, а для закона это неправовая область114. Постулаты ислама исходят из того, что шариат творение Аллаха. Поэтому за подчинение ему мусульмане ответственны прежде всего перед ним, а не властями. Позитивному праву присущи признаки общеобязательной нормативности и государственной обеспеченности, оно имеет поддержку самой мощной социальной силы государственной власти. Между адатом, шариатом и современным позитивным правом существует противоречие, которое носит объективный и неустранимый характер. Оно имеет место на протяжении всего исторического процесса взаимодействия 1.2 Сюкияйнсн Л.Р. Найдется ли шариату место в российской правовой системе / Ислам на постсоветском пространстве. М., 2001. С. 33. 1.3 Алексеев С.С. Право. Опыт комплексного исследования. М., 1999. С. 32. 1.4 Сюкияйнен Л.Р. Найдется ли шариату' место в российской правовой системе / Ислам на постсоветском пространстве. М., 2001. С.34. |
императивный характер, стороны могут обсуждать его, договариваться относительно ее применения. Таким образом, для этнического мусульманина Северном Кавказе естественна множественность нормативных способов разрешения конфликтов. Логическим продолжением юридического плюрализма в мусульманском сообществе является плюрализм судебный. Если умма ориентируется на применение своего права шариата, то она должно располагать органами, способными его санкционировать. Так как неформальное шариатское правосудие осуществляется параллельно с государственной судебной системой, речь идет о внегосударственном судебном плюрализме. В специальной литературе отчасти рассмотрены ингушский, чеченский и дагестанский варианты этой квазиправовой и квазисудебной системы. Однако Л.Р. Сюкияйнен убежден в том, что модификации этой модели охватывают и другие регионы Северного Кавказа, где сохраняется авторитет адата, переплетающегося с шариатом140. Современная государственная власть не рассматривает шариатскую «квазиправовую автономию» как соперника, и, по сути, не препятствует ей, игнорируя в своей системе позитивного права, не поощряя, и в то же время не запрещая ее. В рамках неформальной, альтернативной шариатской юстиции рассматриваются, как правило, вопросы и дела персонального статуса. Считается, что таким способом можно с большей эффективностью и с меньшими затратами урегулировать значительное число конфликтов. В этом смысле есть основания утверждать скорее об альтернативных процедурах, чем об альтернативной юстиции. Действительно, среди мусульман вопросы личного статуса решаются по признаку религиозной принадлежности. Закон соблюдается в той мере, в какой он не сталкивается с шариатом. Здесь прослеживается упрощение шариата, поверхностное усвоение его 140 Сюкияйнен Л.Р. Найдется ли шариату место в российской правовой системе / Ислам на постсоветском пространстве. Мм 2001. С. 32. 138 139 особенностей как социально-нормативной системы, незнание закономерностей его действия и соотношения с позитивным правом. Именно в подходах к определению соотношения шариата с законодательством допускается типичная ошибка. Она порождена смешением двух принципиально разных понятий, определяемых Л.Р. Сюкияйненом как «следование шариату» и «претворение шариата»141. Первое осмысливается как подчинение своего поведения его предписанием, а второе в мусульманском мире предполагает включение положений шариата в государственную правовую систему. Шариат и позитивное право несхожие системы социально-нормативного регулирования. Профилирующей чертой шариата является универсализм, это, как уже отмечалось, широкий комплекс религиозно-культовых предписаний и правил светских взаимоотношений людей. В позитивном же праве нормы поведения специально создаются (или признаются) людьми и властью, утверждаются в общественной жизни в качестве постоянного и непререкаемого императивного критерия для обязательного поведения, и в идеале получают внешнее выражение в виде законов, иных источников142. Для шариата религиозно-культовые предписания неотъемлемый и важнейший компонент его нормативной стороны, а для закона это неправовая область143. Постулаты ислама исходят из того, что шариат творение Аллаха. Поэтому за подчинение ему мусульмане ответственны прежде всего перед ним, а не властями. Позитивному праву присущи признаки общеобязательной нормативности и государственной обеспеченности, оно имеет поддержку самой мощной социальной силы государственной власти. Между адатом, шариатом и современным позитивным правом сущест141 Сюкияйнен Л.Р. Найдется ли шариату место в российской правовой системе / Ислам на постсоветском пространстве. М., 2001. С. 33. 142 Алексеев С.С. Право. Опыт комплексного исследования. М., 1999. С. 32. 143 Сюкияйнен Л.Р. Найдется ли шариату место в российской правовой системе / Ислам на постсоветском пространстве. М., 2001. С.34. 179 184. Сюкияйнен Л.Р. Шариат и мусульманско-правовая культура. М., 1997. 185. Сюкияйнен Л.Р. Мусульманско-правовая культура и ее актуальность для России // История ислама в России. М., 2000. С.82; 186. Сюкияйнен Л.Р. Найдется ли шариату место в российской правовой системе / Ислам на постсоветском пространстве. М., 2001. Сюкияйнен Л.Р. Мусульманское право: вопросы теории и практики. М., 1986. 187. Тагиров-Шайдаева Г.М. Исламская мораль: иллюзии и реальность. Махачкала. 1990. 188. Тавадов Г.Т. Этнология. М., 2002. С. 70. 189. Теоретическая и прикладная социальная психология /Отв. ред. А.К Уледов.М.: Изд-во «Мысль», 1988. 190. Теория государства и права / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. 2-е изд., перераб. И доп. М.: Юрист, 2000. 191. Теория государства и права /Под ред. В.М. Корельского и В.Д. Перевалова. М. Издательство НОРМА, 2000. 192. Трансформация экономических институтов в постсоветской России / Под ред. Р.М. Нуреева. М.. 2000. 193. Усманов М.Н. К вопросу об общественном строе вайнахов (Письмо 1657года царю Алексею Михайловичу) // Советская этнография. 1978. №6. 194. Фадеев А.В. Россия и Кавказ второй трети XIX в. М., 1960. 195. Филатов СБ., Лукин Р.О. Северный Кавказ: горские народы в поисках религиозной идентичности //Религия и общество. Очерки религиозной жизни современной России. М.-СПб., 2002. 196. Филиппова М.И. Общественные функции ислама в современном американском исламоведении. М., 1989. 197. Харитонов А.Н. Государственный контроль над преступностью //Автореф. дис. докт. юрид. наук. Нижний Новгород 1997. |