|
управления населения (советы и комитеты микрорайонов, домовые, уличные, квартальные, сельские комитеты и другие органы), а также местные референдумы, собрания, сходы граждан, иные формы непосредственной демократии. Первичным территориальным уровнем местного самоуправления признавался сельсовет, поселок (район), город (район в городе). Местные Советы в этот период конституировались как «основное звено в системе местного самоуправления» [130], подтверждая тем самым курс на избавление их от исполкомовского диктата. Введение института председателей Советов всех уровней и создание Президиумов в местных Советах (за исключением городов районного значения, поселковых и сельских Советов) было направлено на усиление их организаторской функции, как в сессионные, так и в межсессионные периоды, что влекло за собой утрату этой функции исполкомами и их аппаратом. Эта мера имела целью воспрепятствовать подмене Советов аппаратом, реализовать заложенный в них демократический потенциал. Экономическая ситуация в стране в этот период была достаточно сложной. Робкие и половинчатые меры, направленные на формирование свободного рынка, привели на первых порах к усилению дефицита товаров, услуг и продуктов питания. Наиболее характерным явлением 1990 г. были бесконечные очереди у магазинов. Покупатели «отоваривались» по карточкам-талонам, которые гарантировали получение скудного месячного рациона горожанина [131]. Тяжелое продовольственное положение сложилось в г. Братске. Исполком Братского городского Совета был вынужден с января 1991 г. осуществить переход на карточную систему по большинству (14 видов) продуктов питания по самым скупым нормам, которые не знала Сибирь даже в военное время [132]. С 1 января 1991 г. в областном центре введено нормированное распределение группы продовольственных и непродовольственных товаров [133]. На основании Указа Президента СССР «О первоочередных задачах по реализации земельной реформы» и в целях дополнительного получения сельскохозяйственной продукции Иркутский облисполком решил: окрисполкому, горрайисполкомам Советов народных депутатов в месячный срок рассматривать все посту160 |
248 свободного рынка, привели на первых порах к усилению дефицита товаров, услуг и продуктов питания. Наиболее характерным явлением 1990 года были бесконечные очереди у магазинов. Нередко покупатели «отоваривались» по карточкам-талонам, которые гарантировали получение скудного месячного рациона горожанина. [1] Типичным являлись и различия в составе областного и городского советов. «Областной (Владимирский А.Б.), к примеру, на три четверти состоял из бывших номенклатурных работников, городской, хотя и весьма неоднородный по составу, в основном выражал демократические настроения. В него вошли люди, которые в отличие от прежних, послушно склонявшихся перед авторитетом вышестоящей инстанции, хотели действовать самостоятельно, и стремились к радикальному изменению обстановки в городе». В этой связи примечательным является обновление руководства Владимирского городского Совета: так, председатель Совета Г.А. Андрианов в своей должности с апреля 1990 года. А до этого времени был рабочим прибористом тракторного завода. Председатель горисполкома И.В. Шамов в недавнем прошлом заведовал лабораторией в НПО «Полимерсинтез». Председатель комитета по коммунальной собственности и приватизации городского Совета О.С. Арефьев инженер-метролог. [2] Было бы, однако, неверным утверждать, что специалисты и руководители с номенклатурным стажем вовсе отстранились от управления местными делами. Обычно они входили в обновленные органы советов в качестве рядовых членов. Так, в составе упомянутого выше комитета по коммунальной собственности и приватизации были бывший председатель горплана, а его заместителем бывший председатель районной плановой комиссии. Главными вопросами, вставшими на повестку дня перед новыми советами, были определения полномочий деятельности, перераспределение собственности и финансовое обеспечение. Однако ситуация выглядела весьма тривиальной и достаточно ординарной. Одной из самых сложных была проблема собственности. Подтверждением этому может служить обстановка в том же Владимире, где единственным объектом, которым владел и мог распоряжаться самостоятельно горсовет, был убыточный мусоросжигательный завод. Передавая настроение городских. депутатов, автор статьи «Осилит ли дорогу идущий?» В. Васильева пишет: «Дошло до абсурда. Взять, к примеру, тепловые сети. Ни одна труба за пределы города не выходит, ни одна извне не идет и тем не менее ведает сетями не город, а областное управление коммунального хозяйства. В то же время расположенный на территории города совхоз «Тепличный», потребляющий пятую часть городского тепла, только тридцать процентов своей продукции дает Владимиру, что для города очень мало, остальное области. Городской рынок и тот облпотребсоюзу подчиняется. Вот и попробуй управлять тем, что тебе не принадлежит». [3] Реконструируя события того периода, следует отметить, что первоначально деятельность обновленных местных советов на территории Российской Федерации осуществлялась в рамках Закона СССР «Об общих началах местного самоуправления и местного хозяйства в СССР» № 1417-1. принятого 9 апреля 1990 года. В соответствии с ним дифференциация единой системы советов и осуществление принципа независимости советов разного уровня, подкреплялось правом судебной защиты и хозяйственной самостоятельности местных советов. Тем самым на этом уровне начинал действовать принцип разделения властей, открывалась возможность размежевания государственного управления и местного самоуправления, законодательного признания последнего как обособленной формы организации власти на местах, основанной на самостоятельной деятельности населения по управлению местными делами. Местные советы в этот период конституировались как «основное звено в системе местного самоуправления». [4], подтверждая тем самым курс на избавление их от исполкомовского диктата. Введение института председателей советов всех уровней и создание президиумов в местных советах (за исключением городов районного значения, поселковых и сельских советов) 2 5 0 было направлено на усиление их организаторской функции, как в сессионные, так и в межсессионные периоды, что влекло за собой утрату этой функции исполкомами и их аппаратом. Эта мера имела целью воспрепятствовать подмене советов аппаратом, реализовать заложенный в них демократический потенциал. Роль советов усиливалась и в управлении местными делами. Предусматривалось существенное расширение системы подконтрольности советам всех других государственных органов и должностных лиц. Было установлено, что лица, входящие в состав исполкомов, руководители ведомств, управлений исполкомов, судьи и т.п. должностные лица, не могли быть депутатами совета, которым они назначались. Этот принцип депутатской несовместимости распространялся также на значительное число руководителей партийных органов. Кроме того, в целях преодоления кадрового застоя в исполкомовских органах, предусматривалось ограничение, в соответствии с которым должностные лица, назначаемые советами, не могли занимать свои посты более двух сроков подряд. Указанные меры способствовали кадровому и организационному обособлению местных советов от местных исполнительных органов, с одной стороны, и от местных партийных комитетов, с другой. Однако для их реального утверждения в качестве основного звена в системе местного самоуправления одних организационных мер было недостаточно. «Еще с 1990 года новые муниципальные политики, пришедшие в местные советы, пытаясь решить проблемы своих городов и сел, с удивлением отметили, что у местной власти нет ни собственности, ни земли, ни финансов. Попытки решить проблемы только организационными методами успехом не увенчались». [5] Они и не могли им увенчаться, ибо в данном случае «телега была поставлена впереди лошади»: реформа советов была как бы оторвана от общего контекста по сути еще так и не начавшихся социально-экономических реформ. Тем не менее юридическая база решения этих проблем была заложена. Так, несомненным достоинством данного закона была попытка законодательного |