|
Указанные меры способствовали кадровому и организационному обособлению местных Советов от местных исполнительных органов, с одной стороны, и от местных партийных комитетов, с другой. Однако для их реального утверждения в качестве основного звена в системе местного самоуправления одних организационных мер было недостаточно. Местные Советы не обладали своей материальной базой, собственностью, финансами [136], хотя, юридическая база решения этих проблем уже была заложена. Так, несомненным достоинством данного закона была попытка законодательного соединения местного самоуправления и местного хозяйства, подведения финансово-экономической базы под новую форму организации местной власти. В нем впервые устанавливалось, что экономическую основу местного самоуправления составляют природные ресурсы (земля, вода, леса и т.п.), коммунальная и иная собственность, служащая источником получения доходов. Основой местного хозяйства Советов рассматривалась коммунальная собственность, включавшая имущество, создаваемое или приобретаемое органами местного самоуправления за счет принадлежащих им средств, а также передаваемое им безвозмездно союзными и республиканскими органами. При этом коммунальная собственность была не чем иным, как разновидностью ^государственной собственности [137], отданной вышестоящим уровнем органов государственной власти в управление местным Советам. К коммунальной собственности могли относиться предприятия (объединения), организации, учреждения, объекты производственной и социальной инфраструктуры, расположенные на территории данного Совета. С предприятиями, находившимися в коммунальной собственности, предполагалось строить экономические отношения на договорной и налоговой основе. При этом местным Советам было предоставлено право устанавливать ставки с прибылей предприятий, относившихся к коммунальной собственности, вводить местные налоги, сборы, пошлины. Финансовая основа местного самоуправления тоже формировалась по-новому. Она включала бюджетные и внебюджетные средства местных Советов, а также валютные фонды. 162 |
2 5 0 было направлено на усиление их организаторской функции, как в сессионные, так и в межсессионные периоды, что влекло за собой утрату этой функции исполкомами и их аппаратом. Эта мера имела целью воспрепятствовать подмене советов аппаратом, реализовать заложенный в них демократический потенциал. Роль советов усиливалась и в управлении местными делами. Предусматривалось существенное расширение системы подконтрольности советам всех других государственных органов и должностных лиц. Было установлено, что лица, входящие в состав исполкомов, руководители ведомств, управлений исполкомов, судьи и т.п. должностные лица, не могли быть депутатами совета, которым они назначались. Этот принцип депутатской несовместимости распространялся также на значительное число руководителей партийных органов. Кроме того, в целях преодоления кадрового застоя в исполкомовских органах, предусматривалось ограничение, в соответствии с которым должностные лица, назначаемые советами, не могли занимать свои посты более двух сроков подряд. Указанные меры способствовали кадровому и организационному обособлению местных советов от местных исполнительных органов, с одной стороны, и от местных партийных комитетов, с другой. Однако для их реального утверждения в качестве основного звена в системе местного самоуправления одних организационных мер было недостаточно. «Еще с 1990 года новые муниципальные политики, пришедшие в местные советы, пытаясь решить проблемы своих городов и сел, с удивлением отметили, что у местной власти нет ни собственности, ни земли, ни финансов. Попытки решить проблемы только организационными методами успехом не увенчались». [5] Они и не могли им увенчаться, ибо в данном случае «телега была поставлена впереди лошади»: реформа советов была как бы оторвана от общего контекста по сути еще так и не начавшихся социально-экономических реформ. Тем не менее юридическая база решения этих проблем была заложена. Так, несомненным достоинством данного закона была попытка законодательного 251 соединения местного самоуправления и местного хозяйства, подведения финансово-экономической базы под новую форму организации местной власти. В нем впервые устанавливалось, что экономическую основу местного самоуправления составляют природные ресурсы (земля, вода, леса и т.п.), коммунальная и иная собственность, служащая источником получения доходов. К коммунальной собственности могли относиться предприятия (объединения), организации, учреждения, объекты производственной и социальной инфраструктуры, расположенные на территории данного совета. С предприятиями, находящимися в коммунальной собственности, предполагалось строить экономические отношения на договорной и налоговой основе. При этом местным советам было предоставлено право устанавливать ставки налогов с прибылей предприятий, относящихся к коммунальной собственности, вводить местные налоги, сборы, пошлины. Финансовая основа местного самоуправления тоже формировалась по-новому. Она включала бюджетные и внебюджетные средства местных советов, а также валютные фонды. Советам давалось право самостоятельно утверждать бюджет, в который по закону полностью зачислялись следующие виды доходов: подоходный налог с граждан, налог с продовольственных кооперативов, арендная плача за землю, налог на фонд оплаты труда колхозников, земельный налог, налог на прибыль, плата за природные ресурсы, местные налоги и сборы и прочие. В совокупности с правом на внешнеэкономические связи эти меры обещали местным советам благоприятные возможности для удовлетворения жизненных потребностей населения и развития территорий. Проведенные предварительные подсчеты показывали, что в сравнении с 1989 годом местные бюджеты увеличивались бы почти в 1,5 раза. При этом 4050 процентов направлялось бы на социально-культурные нужды. Бюджет Михайлово-Ярцевского сельского совета Подольского района Московской области, к примеру, с принятием данного закона увеличился бы в 1991 году с |