О гуманизме в советской науке писалось немало, потому что он адекватно соотносился с собственными коммунистическими идеями, с «Моральным кодексом строителя коммунизма». С самого начала перед нами странное противоречие и гуманисты, и протестанты говорят о духовной свободе человека. Однако и Лютер, и Кальвин постоянно утверждают, к примеру, право человека на восстание, если власть затронула его духовные интересы, тогда как в трудах Эразма никогда не встретишь выражения «интерес человека», а всегда «интерес государства» или «интерес отечества». В Конституции США, самой протестантской стране Нового времени, право народа на восстание официально закреплено. Развивавшийся на определённом этапе параллельно с Реформацией гуманизм утверждал право человека на свободное развитие его способностей, реализацию целей и задач его жизни посредством собственных усилий человека, говорил о безграничности человеческого развития, о возможности для человека достигнуть божественного совершенства. Казалось бы, как много сходного с протестантизмом. Но нет. Уже в споре Лютера и Эразма о свободе воли проявилось важное различие этих идеологических систем. Логическим продолжением свободы воли по Эразму является произвол, когда ради безграничного совершенствования одного можно погубить многих. Эпоха Возрождение с самою начала не скрывала такого подхода. Ювелир и скульптор Бенвенуто Челлини, убивший своего конкурента Помпео, получил от Папы отпущение этого греха именно потому, что он великий Челлини и имеет право наказать какого-то Помпео. Впоследствии это обернулось страшными трагедиями, в том числе и нашего коммунистического прошлого. Все об этом знают. «Вместо того, чтобы постоянно предостерегать человека от сверхчеловека, они [гумагзз |
268 богоугоден, и получается, что чем больше человек заработал, тем он больше работал, а значит, стал ближе к Царствию Небесному. Но рождается и обратная формула. Надо работать, и работать много, чтобы полученные деньги стали богоугодными. Сами по себе они остаются греховными, а тем более, если получены нечестным, нетрудовым путём. За этим в Америке сурово следят соответствующие службы. Но и заработанные честным путём деньги должны постоянно подтверждать свою праведность. Их нельзя израсходовать на приобретение предметов роскоши, что будет нерациональным их использованием. Деньги должны быть постоянным стимулом к работе и заставлять человека зарабатывать новые деньги, постоянно подтверждая богоизбранность, чтобы Бог нс усомнился в том, что выбрал данного человека. В максимуме это привело к тому, что деньги стали делать деньги. То есть накапливать не для того, чтобы потреблять, а для того чтобы накапливать ещё больше. И охранной грамотой такого постоянного накопления становится неотъемлемое право частной собственности. Таким образом, пребывание каждого человека на своём месте, его жизнь и деятельность в рамках, установленных Богом-государством, превращаются для него в религиозный долг. Даже требование свободы становится отчуждённым от человека. Человек не имеет права не быть свободным. В противном случае, это уже неверие. Если протестантизм стал началом либерализма, то гуманизм произвёл на свет чудовище под названием «тоталитаризм». Выше мы уже указывали, что католическая церковь чрезвычайно лояльно относилась к гуманистам и их идеям, и только общая реакция Контрреформации заставила обратиться против этого процесса. О гуманизме в советской науке писалось немало, потому что он адекватно соотносился с собственными коммунистическими идеями, с «Моральным кодексом строителя коммунизма». 269 С самого начала перед нами странное противоречие и гуманисты, и протестанты говорят о духовной свободе человека. Однако и Лютер, и Кальвин постоянно утверждают, к примеру, право человека на восстание, если власть затронула его духовные интересы, тогда как в трудах Эразма никогда не встретишь выражения «интерес человека», а всегда «интерес государства» или «интерес отечества». В Конституции США, самой протестантской стране Нового времени, право народа на восстание официально закреплено. Развивавшийся на определённом этапе параллельно с Реформацией гуманизм утверждал право человека на свободное развитие его способностей, реализацию целей и задач его жизни посредством собственных усилии человека, говорил о безграничности человеческого развития, о возможности для человека достигнуть божественного совершенства. Казалось бы, как много сходного с протестантизмом. Но нет. Уже в споре Лютера и Эразма о свободе воли проявилось важное различие этих идеологических систем. Логическим продолжением свободы воли, по Эразму, является произвол, когда ради безграничного совершенствования одного можно погубить многих. Эпоха Возрождение с самого начала не скрывала такого подхода. Ювелир и скульптор Бенвенуто Челлини, убивший своего конкурента Поыпсо, получил от Лапы отпущение этого греха именно потому, что он великий Челлини и имеет право наказать какого-то Помпео. Впоследствии это обернулось страшными трагедиями, в том числе и нашего коммунистического прошлого. Все об этом знают. «Вместо того, чтобы постоянно предостерегать человека от сверхчеловека, они [гуманисты. Прим. ЮЛ моё, А.Т.] внушали голой обезьяне мысли о величии и богоравснстве...» . Уже эпоха Возрождения в момент своего завершения пришла к подобному же пониманию. Трагедия Ренессанса, ярко выраженная в знаменитой фреске Микеланджело «Страшный суд» (Сикстинская капелла, Ва1М Гарик И.И. У*ап соч.-С. 107. |