Проверяемый текст
Толстая Наталья Евгеньевна. Феномен гуманистического сознания в контексте культурно-исторических типов мировоззрения (Диссертация 2002)
[стр. 135]

ет трагедию Возрождения так, как будто с него самого сняли кожу.
В истории так было всегда эпоха уходила и только тогда замечала свои ошибки.
Ребёнку бы да мудрость старика.
Хотя у Э.
Хемингуэя в его
романс «Прощай, оружие» есть интересная фраза: «Старики не мудры, они только осторожны».
В том-то и особенность итальянского Ренессанса, что он «не дожил до старости».
Он очень рано познал жизнь.
Рафаэль начал «Сикстинскую мадонну» в 32, а закончил в 36 лет.
Последовавшая за Возрождением эпоха так увлеклась идеей божественного предназначения человека, а в целом, всем тем, чем заразили Европу
гуманисты, что предостережение Микеланджело никто и не услышал.
Свобода «гуманистов», ратовавших
о счастье человечества, окончательно превратилась в произвол.
Лютер отрицал такое понимание свободы воли.
Да, свобода человека велика, но существуют рамки, поставленные Божественным Провидением, и человеку не по силам тягаться с Богом за место на небе.
Да и не нужно тягаться, ибо человеку в вотчину
даётся мир земной, где он может реализовать вес свои способности.
Человек может и должен осуществлять свою свободу здесь, непременно веруя, что жизнь земная оправдает его на небесах.
Гуманизм отрицает земную жизнь, создаёт воздушные замки, идеологические модели, которые имеют мало общего с реальной ситуацией.
Неизбывная зависть к Богу постоянно снедала этих людей, и они сами хотели стать богами, чтобы железной рукой загнать народ к счастью.
Протестантизм реабилитирует мир земной и даёт каждому человеку реальную возможность доказать свою богоизбранность, но не пламенными речами, а трудом, за который человек получит достойное вознаграждение.
Однако при всех указанных различиях нельзя не заметить других,
нс менее поразительных идей Лютера, которые он приводит в работе «О 135
[стр. 270]

270 тикан).
и была, по-моему, спровоцирована этим прозрением, внезапным откровением о сущности обычного человека, каких большинство.
Возведя человека на уровень сотворца окружающего мира, который призван достроить то, что начал Бог, деятели Возрождения полагали, что от художественного творчества они смогут перейти к творению самой жизни.
Полотна Леонардо да Винчи есть полноценный законченный мир.
Возрождении свято верили, что, увидев эстетически прекрасные идеалы гуманизма, добра, красоты, истины, люди пойдут за ними, и тем самым человек реализует себя, достигает высших целей своих устремлений, создаст рай на Земле и действительно станет человекобогом.
Во имя этого и творили художники, скульпторы, писатели Возрождения, создавая пьедестал божественному величию человека.
Но когда реальный человек взобрался на этот «пьедестал», то возрождении увидели, кого они превозносили, ради кого творили.
На этом «пьедестале» возвышался торгаш, денежный мешок, человек без чести и совести, будущий капиталист и хозяин жизни, где вей продается и всё покупается.
Да, Бог Микеланджело наказывает таких людей.
Но перед нами и наказание самого себя, суд нал собой, над гуманистическими идеалами и над всем Возрождением.
Исследователи считают, что на коже, которую держит один из святых (при жизни с него живьем сняли кожу), Микеланджело изобразил свой портрет.
В этом случае, художник воспринимает трагедию Возрождения так, как будто с него самого сняли кожу.
В истории так было всегда эпоха уходила и только тогда замечала свои ошибки.
Ребёнку бы да мудрость старика.
Хотя у Э.
Хемингуэя в его
романе «Прощай, оружие» есть интересная фраза: «Старики не мудры, они только осторожны».
В том-то и особенность итальянского Ренессанса, что он «не дожил до старости».
Он очень рано познал жизнь.
Рафаэль начал «Сикстинскую мадонну» в 32, а закончил в 36 лет.
Последовавшая за Возрождением эпоха так увлеклась идеей божественного предназначения человека, а в целом, всем тем, чем заразили Евро


[стр.,271]

271 пу гуманисты, что предостережение Микеланджело никто и не услышал.
Свобода «гуманистов», ратовавших
за счастье человечества, окончательно превратилась в произвол.
Лютер отрицал такое понимание свободы воли.
Да, свобода человека велика, но существуют рамки, поставленные Божественным Провидением, и человеку не по силам тягаться с Богом за место на небе.
Да и не нужно тягаться, ибо человеку в вотчину
дастся мир земной, где он может реализовать все свои способности.
Человек может и должен осуществлять свою свободу здесь, непременно веруя, что жизнь земная оправдает его на небесах.
Гуманизм отрицает земную жизнь, создаёт воздушные замки, идеологические модели, которые имеют мало общего с реальной ситуацией.
Неизбывная зависть к Богу постоянно снедала этих людей, и они сами хотели стать богами, чтобы железной рукой загнать народ к счастью.
Протестантизм реабилитирует мир земной и даёт каждому человеку реальную возможность доказать свою богоизбранность, но не пламенными речами, а трудом, за который человек получит достойное вознаграждение.
Однако при всех указанных различиях нельзя не заметить друг их,
не менее поразительных идей Лютера, которые он приводит в работе «О светской власти».
И эти идеи, даже без комментариев, говорят о несомненной близости протестантизма и тоталитаризма.
И уж точно указывают на то, что в самой колыбели западной цивилизации есть моменты, не совсем укладывающиеся в теорию об однозначном происхождении тоталитаризма из восточных деспотий.
Указанный труд Мартина Лютера посвящён вопросам взаимодействия истинных носителей христианского вероучения и светской власти.
Исходя из положений данной работы, можно увидеть, как мысли священника поддерживают и либеральную, и тоталитарную системы.
Лютер понимает, что истинно верующих, а потому соблюдающих сердцем заповеди Божьи, немного.
Остальные же, хотя и считаются христианами, весьма далеки от Царства Божия.
Следовательно, если Бог не

[Back]