|
государства обращается не во что иное, как в чрезмерное рабство. <...> Тирания возникает, конечно, не из какого иного состояния, как из демократии, иначе говоря, из крайней свободы возникает величайшее и жесточайшее рабство»13. Необходимо отметить, что и у философов более позднего периода, в том числе у ученых, стоящих на либеральной платформе, эта тема остается в центре внимания'4. В последствии эта проблема усложнилась еще и тем, что появилась необходимость дифференциации так называемых «гражданских» и «естественных» законов (позже эта тема получила развитие в политической теории в виде разграничения естественного и гражданского права). На уровне мифологического сознания мы можем наблюдать в явном виде как естественные («божественные») законы берут верх над законами писанными, созданными людьми. В «Антигоне» Софокла мы становимся свидетелями весьма любопы тного эпизода, когда декрет царя Криона о запрете захоронения преступников вступает в острое противоречие с мифологической доктриной необходимости придания покойника земле. Либеральные ученые видят в этом противоречии зачатки разделения общественной и государственной жизни, а, как известно, проведение границы между обществом и государством составляет одну из важнейших отличительных черт всякой концепции либерального толка15. Некоторые отечественные политологи усматривают в данном разделении не столько собственно протолиберальные тенденции, сколько проблему общедемокра1? Поппер К. Открытое общество и его враги. М., 1982. С. 149150 ,3 Платон. Сочинение в 3-х томах. М., 1972. Т. 3, С. 564 ,4 См., напр.: Кант И. Сочинения в 6-ти томах. Т. 3, С. 351; Т. 4, С. 139; Гегель Г. Сочинения. М.-Л., 1934. Т. 7, С. 270 15 См. статью В Эбенстайна в журнале «Знание сила» (1990, № 9, 71 С. 73) |
253 том. чтобы определить границы ограничения произвола личности. Отмечая важность данной проблемы, Карл Поппер пишет, что «главная задача демократического законодательства состоит в том. чтобы это сделать»182. Вся сложность данного вопроса не прошла мимо внимания античных мыслителей. В частности, Платон утверждал, что именно несовершенство законов в отношении ограничения индивидуальной свободы может привести к самым дурным проявлениям деспотизма. «Чрезмерная свобода, настаивает он, по-видимому, и для отдельного человека и для государства обращается не во что иное, как в чрезмерное рабство. <...> Тирания возникает, конечно, не из какого иного состояния, как из демократии, иначе говоря, из крайней свободы возникает величайшее и жесточайшее рабство»185. Необходимо отметить, что и у философов более позднего периода, в том числе у ученых, стоящих на либеральной платформе, эта тема остается в центре внимания184. Впоследствии эта проблема усложнилась еще и тем, что появилась необходимость дифференциации так называемых «гражданских» и «естественных» законов (позже эта тема получила развитие в политической теории в виде разграничения естественного и гражданского права). На уровне мифологического сознания мы можем наблюдать в явном виде, как естественные («божественные») законы берут верх над законами писанными, созданными людьми. В «Антигоне» Софокла мы становимся свидетелями весьма любопытного эпизода, когда декрет царя Криона о запрете захоронения преступников вступает в острое противоречие с мифологической доктриной необходимости предания покойника земле. Либеральные ученые видят в этом противоречии зачатки разделения общественной и государственной жизни, а, как известно, проведение границы между обществом и государством составляет одну из важнейших отличительных черт ш Поппер К. Открытое общество н его враги. М., 1982. С. 149-150 185 Платон. Сочинение в 3-х томах. М., 1972. Т. 3. С. 564 См., капр : Кант И. Сочинения в 6-ти томах -Т. З.С. 351; Г. 4. С. 139, Гете.ть Г Сочинение. М.-Л.. 1934.-Т. 7. С. 270 254 всякой концепции либерального толка185 *. Некоторые отечественные политологи усматривают в данном разделении не столько собственно протолиберальные тенденции, сколько проблему общедемократического характера. Так, по замечанию Л.Т. Кривушина, идея разведения понятий общественного и государственного «была направлена на защиту демократического характера социально-политического устройства классическою полиса и противостояла аристократическим и тираническим тенденциям» . Весь перечисленный комплекс проблем составил основу многочисленных дискуссий и споров в кругах представителей софистики. И в этом смысле софисты сыграли колоссальную просветительскую роль в жизни древнегреческого общества. Как отметит Гегель, «софисты давали образование, служившее подготовкой к исполнению общего призвания греческой жизни к государственной деятельности; это образование готовило государственных людей, а не чиновников»187. На наш взгляд, деятельность софистов невозможно оценить однозначно, и их роль в процессе демократизации афинскою общества не столь уж и привлекательна. Всё же не следует забывать, что философия софистов способствовала крайней субъективации и релятивизации основных понятий политологии. Настаивая на том, что «человек есть мера всех вещей», древнегреческая софистика лишила объективного содержания все основополагающие категории. В феномене софизма мы наблюдаем ту возможную крайность, к которой может прийти либеральная доктрина с культивируемым сю принципом индивидуального самоопределения. Нс случайно поэтому, что во время правления Перикла в афинской демократии наблюдаются элементы деградации. И, как бы в противовес мироощущению софистов, отстаивающих субъективизм политических законов и общественно-политической системы государства, государственная власть Афин, на’’ См. статью В 'Эбекстайнг я журнале "Знание сила» <1990. X» 9. С. 73) Кривушин Л.Т. Проблема государства и общества в демократической мысли. Л.. 1978. С. *т226 Гегель Г. Сочинения. М.. 1932. Т. 10. С. 7-10 |