|
характерно для философии Нового времени, которая постепенно упрощает понятие разума до его утилитарно-прагматических способностей. Когда Локк рассуждает о природе естественного закона, он апеллирует к некой высшей божественной воле, но не допускает утверждение закона через мнение большинства. Подчеркивая это, Локк не боится показаться не вполне демократически настроенным мыслителем. Более того, он пишет; «Какая низость стала бы не только позволенной, но и неминуемой, если бы закон устанавливал для нас поведение большинства, в какой позор, в какую мерзость и всевозможные нравственные пороки не ввергнул бы нас закон природы, если бы пришлось следовать большинству?»^. Локк констатирует, что универсальных нравственных законов не существует, а историческая практика такова, что под любое нарушение нравственного естественного закона подводится прямое или косвенное оправдание со стороны государственной власти и общественного мнения. Ученый справедливо указывает, что, если бы в обоснование нравственных законов мы руководились бы наклонностями или согласием боль35 35 Там же, С. 29. Эти слова Локка невозможно пропустить незамеченными. И в этих словах мы усматривает глубокое противоречие и непоследовательность любой либеральной системы. Заяви Локк, что закон определяется поведением и волей большинства граждан, и его можно было бы поставить рядом с теоретиками социалистического общества. Но, заявляя о принципиальной недопустимости следования воли и поведению большинства, Локк рискует изменить демократическим принципам. Как это парадоксально не прозвучит, но первый «классический либерал» оправдал важнейшую предпосылку фашизма. В самом деле, Бенито Муссолини, как бы продолжая мысль Локка, пишет; «Фашизм отрицает, что большинство может направлять человеческое общество одним лишь фактом своего большинства; он отрицает, что множество может управлять путем периодической консультации, и утверждает неизменно плодотворное неравенство людей, которое нс может быть до конца выровнено путем такой простой механической операции, как всеобщее из |
2&А больше, чем архитектор для постройки дома, лишенный камней, брёвен, песка и прочего строительного материала»217. Как мы уже говорили, в определенной степени, для английскою эмпирика, понятия разума и рассудка равнозначны. Такое смешение этих двух понятий вообще характерно для философии Нового времени, которая постепенно упрощает понятие разума до его утилитарно-прагм этических способностей. Когда Локк рассуждает о природе естественного закона, он апеллирует к некой высшей божественной воле, но не допускает утверждения закона через мнение большинства. Подчеркивая это, Локк не боится показаться не вполне демократически настроенным мыслителем. Более тою, он пишет; «Какая низость стала бы не только позволенной, но и неминуемой, если бы закон устанавливал для нас поведение большинства, в какой позор, в какую мерзость и всевозможные нравственные пороки не ввергнул бы нас закон природы, если бы пришлось следовать большинству?»2'8. Локк констатирует, что универсальных нравственных законов не существует, а историческая практика такова, что под любое нарушение нравственного естественного закона подводится прямое или косвенное оправдание со стороны государственной власти и общественного мнения. Ученый справедливо указывает, что, если бы в обосновании нравственных законов мы руководились бы наклонностями или согласием большинства, то, возможно, самые отвратительные пороки стали бы для нас нормой общественного поведения. Локк пишет: «Ведь, если я обнаружу, что мое собстла конструировали ргшионапьио-сииентистскун» модель мира И ?там смысле змпиризм не противоположен рационализму, а является лишь одной из его разновидностей. 2,7 Там же. С. 21. Так же, С. 29. Эти слова Локка депо «можно проиуетшь незамеченными. И в пмх словах мы усматриваем глубокое противоречие и непослежишедьноетI. любой либеральной системы. Заяви Локк, что закон определяется поведением и волей большинства граждан, и его можно было бы поставить рядом с теоретиками социалистическое общества. Но, лэяплжя о принципиальной недопустимое!и следования воле и поведению большинства, Локк рискует изменить демократическим принципам. Как эго парадоксально ни прозвучит, но первый «классический либерал»» оправдал важнейшую предпосылку фашизма. В самом деле. Бенито Муссолини, как бы продолжая мысль Локка, пишет; «Фашизм отрицает, что бодьшинаао может направлять чсловсюскос общество одним лишь фактом своего большинства; он офииаег, что множество может управлять путем периодической консультации, и утверждает неизменно плодотворное неравенство людей, которое не может быть до конца выровнено путем такой простой механической операции, как всеобщее избирательное право» (Муссолини Б. Доктрина фашизма ! Антология мировой политической мысли в 5-ти гг. • Т. 2, С. 244]. |