|
«неэкономических» проблем. Сама же возможность социального партнерства возникает благодаря тому, что социальные группы могут обеспечивать своих членов коллективными благами в большем объеме, вступая в договорной процесс, а не конфронтируя с группами, имеющими противоположные интересы. Иными словами, сотрудничество оказывается выгоднее конфронтации. Этот феномен лежит в основе социального партнерства. Казалось бы, такое положение противоречит простой логике: одна группа, побеждая другую (и, соответственно, завладевая частью ресурсов этой группы), получает значительно больше, чем когда она становится участником системы «сдержек и противовесов» (и, следовательно, остается с тем же или даже с меньшим объемом ресурсов). Такая логика верна, но только до определенного предела. Взаимосвязь меняется на противоположную, когда: во-первых, конфронтация становится сопряженной с чрезвычайно большими издержками, когда оценка их величины оказывается меньше ожидаемых выгод; во-вторых, когда возрастает взаимозависимость групп, то есть когда значительный прирост благосостояния одной группы становится невозможен без прироста (или хотя бы не ухудшения) благосостояния другой группы. Постоянное преодоление этой кардинальной точки социальной трансформации необходимое условие становления социального партнерства. Однако оно бывает недостаточным в тех случаях, когда накал конфронтации слишком велик, когда идеологические предубеждения мешают осмыслить тенденцию возрастания взаимозависимости. И если странам Запада это в значительной мере удалось, то многие другие страны, включая Россию, не сумели обеспечить необходимый минимум национального согласия и на этой основе начать формировать идеологию социального партнерства. Итог известен масштабные социальные катаклизмы. Такое положение во многом объясняется тем, что в ходе осуществляемых в нашей стране экономических преобразований непомерные социальные издержки переходного периода сказались раньше ожидаемых преимуществ и стали не только причинами дополнительных испытании, но и источником 242 |
конфронтируя с группами, имеющими противоположные интересы. Иными словами, сотрудничество оказывается выгоднее конфронтации. Этот феномен лежит в основе социального партнерства. Казалось бы, такое положение противоречит простой логике: одна группа, побеждая другую (и, соответственно, завладевая частью ресурсов этой группы), получает значительно больше, чем когда она становится участником системы «сдержек и противовесов» (и, следовательно, остается с тем же или даже с меньшим объемом ресурсов). Эта логика верна, но только до определенного предела. Взаимосвязь меняется на противоположную, когда: во-первых, конфронтация становится сопряженной с чрезвычайно большими издержками (как трансакционными, так и трансформационными), когда оценка их величины оказывается меньше ожидаемых выгод; во-вторых, когда возрастает взаимозависимость групп, то есть когда значительный прирост благосостояния одной группы становится невозможен без прироста (или хотя бы не ухудшения) благосостояния другой группы. Постоянное преодоление этой кардинальной точки социальной трансформации необходимое условие становления социального партнерства. Однако оно бывает недостаточным в тех случаях, когда накал конфронтации слишком велик, когда идсолотческие предубеждения мешают осмыслить тенденцию возрастания взаимозависимости. И если странам Запада это в значительной мерс удалось, то многие другие страны, в их числе и Россия, не сумели обеспечить необходимый минимум национального согласия и на этой основе начать формировать идеологию социального партнерства. Итог известен -масштабные социальные катаклизмы. Такое положение во многом объясняется тем, что в ходе осуществляемых в нашей стране экономических преобразований непомерные социальные издержки переходного периода ощутились раньше ожидаемых преимуществ и стали не только причинами дополнительных испытании, но и источником дестабилизации и социальной дезориентации. Для российского населения реформы так и остались непонятными, непопулярными, ведущими лишь к снижению жизненного уровня. Произошло резкое отсечение массового контингента граждан от активного участия в воспроизводственном процессе. По 199 |