Проверяемый текст
Благих Иван Алексеевич. Государственное регулирование всероссийского рынка, 30-е гг. ХIХ - 30-е гг. ХХ столетия (Диссертация 2002)
[стр. 147]

ничего «частного» не признаем.
Для нас все в области хозяйства есть публично-правовое, а не частное.
Мы допускаем капитализм только государственный...
отсюда расширить применение государственного вмешательства во всяческие
«тайны» и «частноправовые» отношения...» [87] Речь в ней идет по сути дела о принципе «двойного подчинения» предприятий, хозяйствующих в условиях «организованного капитализма».
Как известно, в дискуссиях 20-х годов (ведущихся с позиций различного
мировидения) «левыми», «правыми» коммунистами и политэкономами старой дореволюционной школы подчеркивалась все же главная мысль о том, что частный капитал в России на протяжении своей истории не создал своего главного института мощной кредитно-банковской системы, подчиняющей своей воле государство, делающей его орудием своей политики.
Государство сохранило относительную самостоятельность по отношению к банкирам, поскольку главными инструментами государственного регулирования оставались бюджет и основанный на его источниках государственный кредит.
Кредитные институты частноправового характера играли подчиненную роль, поскольку сами «торговали государственными денежными знаками на комиссионной основе».

[82] В соответствии с данной традицией, «поскольку в накоплениях частного капитала существенных сдвигов после революции не произошло, считали как экономисты-коммунисты, так и представители старой, дореволюционной школы, восстанавливаемая банковская система Советской России должна быть лишь передаточной инстанцией для сумм, выделяемых административным путем».
[84] Само собой разумеется, что любому банку изначально присуща хозрасчетная функция он не может не производить «отсев» плохо работающих предприятий.
Но «отсев» не что иное, как банкротство, а в России исторически господствовал принцип покровительства отечественной промышленности.
Как отмечал участвующий в дискуссии о Госбанке историк коммерческого кредита в России И.И.
Левин, «хозяйственные институты не зарождаются внезапно, не вырастают
147
[стр. 297]

297 дореволюционное Министерство финансов по отношению к акционерным предприятиям: а) с иностранным капиталом, допущенным на известных условиях; б) с долевым участием казны; в) с сепаратным законодательством, т.е.
частным предприятиям, заключившим картельные и си иди кате кие соглашения на сокращение производства с целью искусственного повышения цен на исполнение госзаказа и др.
Ничего сугубо социалистического или же коммунистического не содержалось в известной ленинской фразе относительно контроля над деятельностью частника: «мы ничего «частного» не признаем.
Для нас все в об.
ласти хозяйства есть публично-правовое, а не частное.
Мы допускаем капитализм только государственный...
Отсюда расширить применение государственного вмешательства во всяческие
коммерческие «тайны» и «частноправовые» отношения...» Речь в ней идет по сути дела о принципе «двойного подчинения» предприятий, хозяйствующих в условиях «организованного капитализма».
Как известно, в дискуссиях 20-х годов (ведущихся с позиций различного
мировидсния) «левыми», «правыми» коммунистами и политэкономами старой дореволюционной школы подчеркивалась все же главная мысль о том, что частныйкапитал в России на протяжении своей истории не создал своего главного института мощной кредитно-банковской системы, подчиняющей своей воле государство, делающей его орудием своей политики.
Государство сохранило относительную самостоятельность по отношению к банкирам, поскольку главными инструментами государственного регулирования оставались бюджет и основанный на его источниках государственный кредит.
Кредитные институты частно-правового характера играли подчиненную роль, поскольку сами «торговали государственными денежными знаками на комиссионной основе».

В соответствии с данной традицией, «поскольку в накоплениях частного * капитала существенных сдвигов после революции не произошло, считали
экономисты-«традиционалисты», восстанавливаемая банковская система Советской России должна быть лишь передаточной инстанцией для сумм, выдет

[стр.,298]

298 ляемых административным путем».351 Само собой разумеется, что любому банку изначально присуща хозрасчетная функция он нс может не производить «отсев» плохо работающих предприятий.
Но «отсев» не что иное, как банкротство, а в России исторически господствовал принцип покровительства отечественной промышленности.
Как отмечал участвующий в дискуссии о Госбанке историк коммерческого кредита в России И.И.
Левин, «хозяйственные институты не зарождаются внезапно, не вырастают
в течение ночи, они не парвеню без роду и племени, без предков и традиций.
Их возникновение имеет обычно свою историю».352 Принцип покровительства государства отечественной промышленности был закреплен в административном «плановом начале», положенном в основу вертикали управления производством.
Говорить о наследии «военного коммунизма», о том, что трестам времен нэпа достался в наследство «этот пережиток главкизма» могли только люди, поверхностно знакомые с русской историей.
И они говорили об этом в 30-х годах, подчеркивая свои личные заслуги в строительстве социализма, выработке основополагающих принципов функционирования отечественной промышленности.
Но, представляется, данные принципы до них были определены глубинной исторической традицией, а не свободным выбором строителей «нового общества».
Представляется странным, что произошедший разрыв в осмыслении истории, но нс в реальном хозяйственном наследии, не был в полной мере осознан последующими исследователями нэпа.
В частности, академик Н.Я.
Петраков в годы перестройки утверждал, что «традиционный для нашего времени способ лишения хозрасчетного звена самостоятельности был изобретен в 1923 году, когда право распоряжаться имуществом треста было предоставлено одновременно и ему, и вышестоящему органу управления.
Статья 6 закона о трестах гласила: «Трест владеет, пользуется и распоряжается предоставленным ему государством имуществом», но одновременно...
основной капитал национализированных предпри

[Back]