|
подготовкой к антигосударственным действиям. Между тем, это первое директивное упоминание об уголовной ответственности за незаконный оборот оружия. В Конституции РСФСР 1918 года говорилось, что «в интересах обеспечения всей полноты власти за трудящимися массами и устранения всякой возможности восстановления власти эксплуататоров декретируется вооружение трудящихся, образование Красной Армии рабочих и крестьян и полное разоружение имущих классов»33. Советское государство с первых же дней своего существования установило жесткий контроль над оборотом оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ, «закрыв все пути к их незаконному приобретению и владению, особенно представителями свергнутых классов»34. В первые годы своего существования советское государство не имело единого кодифицированного источника уголовного права, поэтому на начальном этапе разрешалось использовать законы свергнутого строя, а основанием привлечения к уголовной ответственности часто служила общественная опасность того или иного конкретного деяния35. В Постановлении Кассационного отдела ВЦИК «О подсудности революционных трибуналов» от 6 октября 1918 г., по поводу подсудности дел о незаконном обороте оружия36, было установлено, что подлог документов на право хранения оружия всегда относится к суду революционных трибуналов. Высшие органы власти государства акцентировали внимание судов на большой опасности данного деяния. Однако хранение оружия без соответствующего документа или с просроченным документом подлежало суду Революционного трибунала только в том случае, если при объявлении местности на военном положении оружие не было сдано в установленный срок или не было получено соответствующее разрешение от властей. В противном случае дела о хранении оружия без разрешения или с несоответствующим разрешением подлежали ведению местного суда, если не находили разрешения в административном порядке. Декретом Совнаркома РСФСР «О сдаче оружия» от 10 декабря 1918 г. граждане и учреждения обязывались сдать находившиеся у них исправные и неисправные винтовки, 33 См.: История советской конституции (в документах). 1917-1956. Москва, 1975. С.144. 34 См.: Тихий В.П. Уголовно-правовая охрана общественной безопасности. Москва, 1981. С.6. 35 См.: История советского государства и права. Книга вторая. Советское государство и право в период строительства социализма (1921 1935 годы). Москва, 1968. С.572. 36 См.: Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917 1952 годов. Под ред. И.Т. Голякова. Москва, 1953. С.36. 18 |
42 государства не связывать себе руки какими либо формальными рамками. В условиях создания нового государства правовые нормативные акты касались, в основном, вопросов Особенной части уголовного права. Характерным для этого периода является то, что роль законодательных актов вполне могли приобретать и правоприменительные акты, а также инструкции советских государственных деятелей. Так, 9 августа 1918 года В.И. Ленин пишет письмо в Нижегородский Совет депутатов следующего содержания: ’"'В Нижнем, явно, готовится белогвардейское восстание... Надо действовать вовсю, массовые обыски. Расстрелы за хранение оружия... (курсив мой И.Б.). Смена охраны при складах, поставить надежных"85. Не приходится сомневаться, что подобные циркуляры локального действия вполне могли исполняться страна была в критическом состоянии, буквально на военном положении. Между тем, это первое директивное упоминание об уголовной ответственности за незаконный оборот оружия в советском государстве. Советское государство с первых же дней своего существования установило жесткий контроль над оборотом оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ, "закрыв все пути к их незаконному приобретению и владению, особенно представителями свергнутых классов"86. Теоретическое обоснование подобному подходу дала первая советская Конституция РСФСР 1918 года, в которой говорилось, что "в интересах обеспечения всей полноты власти за трудящимися массами и устранения всякой возможности восстановления власти эксплуататоров декретируется вооружение трудящихся, образование Красной Армии рабочих и крестьян и полное разоружение имущих классов"87. Поэтому в условиях отсутствия специальной регламентации эта конституционная норма действовала как источник уголовного права. Советское государство в первые годы своего существования не имело единого кодифицированного источника уголовного права. На начальном этапе истории советской России разрешалось использовать законы свергнутого строя, а основанием привлечения к уголовной ответственности часто служила общественная опасность того или иного конкретного деяния88. Действовала многоуровневая система 85 Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Том 50, С. 142. (Цитируется по^Швеков Г.В. Указ, соч., С. 73. 87 История советской конституции (в документах). 1917 1956. М.: Госюриздат, 1957. С. 144. 88 См.: История советского государства и права. Книга вторая. Советское государство и право в период строительства социализма (1921 -1935 годы). М.: Наука, 1968. С. 572. 43 уголовного нормотворчества. По мнению С.Л. Ронина и В.П. Портнова, правотворчество трудящихся масс заключалось и в непосредственном принятии на съездах, общих собраниях, сходках правовых актов, которые имели локальную нормативную силу, действуя в пределах определенной местности89. Органы советской власти на местах постепенно стали самостоятельно включаться в борьбу с незаконным оборотом оружия. В некоторых местностях принимались даже небольшие местные уголовные кодексы и устанавливались процессуальные правила разбирательства гражданских споров и уголовных дел. Так, в постановлении Совета Кузнецкого уездного комиссариата Томской губернии 1918 г.90, своего рода местном уголовном праве, предусматривалось 20 различных составов преступлений. Среди них и такой как “содержание огнестрельного боевого оружия без надлежащего на то разрешения”. За это деяние предусматривалось наказание в виде штрафа до 1500 рублей или заключение в тюрьму на срок до трех месяцев. Не строгие вид и размер наказания за названное деяние объясняется, видимо, тем, что по представлениям того времени опасность его без приготовления к контрреволюционным действиям, считалась значительно меньшей, чем общественная опасность преступлений против Советской власти, личности и собственности. В Постановлении Кассационного отдела ВЦИК "О подсудности революционных трибуналов” от 6 октября 1918 г., по поводу подсудности дел о незаконном обороте оружия91, было предусмотрено, что подлог документов на право хранения оружия всегда относится к суду революционных трибуналов. Кроме того, в этом постановлении указывалось, что приговоры местных трибуналов недостаточно суровы к этим преступлениям, и кассационная инстанция часто увеличивает наказание. Из сказанного выше можно сделать вывод, что высшие органы власти государства акцентировали внимание судов на большой опасности данного деяния. Однако хранение оружия без соответствующего документа или с просроченным документом подлежало суду Революционного трибунала только в случае, если при 89 См.: История советского государства и права. Книга первая. Становление советского государства и пра (1917 1920 годы). М.: Наука, 1968. С.298 299. 90 См.: Герцензон А.А., Грингауз Ш.С., Дурманов Н.Д. и др. История советского уголовного права (1917 М.: Юридическое изд-во министерства юстиции СССР, 1948. С. 103-105, 91 См,: Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917 1952 годов. П ред. И.Т. Голякова. М.: Государственное издательство юридической литературы, 1953. С. 36, 44 объявлении местности на военном положении оружие не было сдано в установленный срок или не было получено соответствующего разрешения от властей. В противном случае дела о хранении оружия без разрешения или с несоответствующим разрешением подлежали ведению местного суда, если не находили разрешения в административном порядке. Руководство государства понимало, что оружие в любой момент может быть использовано против революции. В целях изъятия скопившихся у населения оружия и боеприпасов Декретом Совнаркома РСФСР "О сдаче оружия” от 10 декабря 1918 г. граждане и учреждения обязывались сдать находившиеся у них исправные и неисправные винтовки, пулеметы, револьверы всех систем и патроны к ним. Ранее выданные разрешения на хранение оружия объявлялись недействительными. Укрывательство оружия, просрочка его сдачи или противодействие сдаче карались лишением свободы на срок от одного года до десяти лет. Должностные лица, виновные в недостаточной активности по сбору указанного оружия или в противодействии его сдаче, подлежали немедленному отстранению от занимаемых должностей с преданием военно революционному суду92. Декретом ВЦИК "Об изъятиях из общей подсудности в местностях, объявленных на военном положении” от 20 июня 1919 г. чрезвычайным комиссиям было предоставлено "право непосредственной расправы (вплоть до расстрела)" за сокрытие в контрреволюционных целях боевого оружия, умышленное уничтожение или повреждение складов воинского вооружения и снаряжения93. Неограниченное право при определении меры репрессии было предоставлено Революционным военным трибуналам "Положением о революционных военных трибуналах" от 20 ноября 1919 г. в отношении военнослужащих, совершивших "похищение, умышленное повреждение и уничтожение предметов вооружения..., а равно промотание"94. При этом законодатель стремился к ограничению оборота оружия независимо от того, связан ли он был с контрреволюционными целями и вооруженными силами, то есть "стремился одновременно вести борьбу с любыми нарушениями безопасности по 92 См.: Декреты советской власти. Т. 4. М.: Политиздат, 1968. С. 197 199. 93 См.: Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917 1952 годов. П ред. И.Т, Голякова. С. 36. 94 Там же, С. 54-55. |