122 несколько лучше (на "среднем" уровне) право на информацию о состоянии здоровья (К u = 2,19). При изучении мнения врачей об оптимальных, с их точки зрения, подходах к соблюдению правовых гарантий наблюдались явный приоритет учета врачами мнения родителей при принятии клинического решения, неверие в способность подростка принимать адекватные решения по поводу лечения. Так, только каждый десятый врач на практике получает согласие непосредственно у пациента-подростка, 2/3 всегда согласовывают вмешательство с родителями. В ситуации, когда подростки пытался настаивать на том, что согласие должен давать лично он, только 44,6% врачей не возражали, а остальные указывали пациенту на то, что все согласовывается с родителями. В ситуациях, когда родители настаивали на медицинском вмешательстве, а подросток пытался отказываться о т него, 65,8% опрошенных осуществляли его. Считают относительным понятие врачебной тайны в отношении подростка 76,1% врачей, связывая необходимость его соблюдения с уровнем зрелости и состоянием здоровья подростка. В ситуациях, когда подросток просил врача не передавать сведения о нем родителям, только 33,1% удовлетворяли данную просьбу, остальные отказывали, мотивируя это тем, что родители должны все знать о своем ребенке. При этом врачи, достаточно низко оценивая собственный уровень правовой грамотности, критикуют практически неизвестные им законы и иные нормативные акты, регламентирующие правовой статус пациента, именно их недостатками, а также загруженностью и недостатком времени на работе пытаясь объяснить неполноценное осуществление правовых гарантий. С другой стороны, ситуация, в которой подавляющее большинство медицинских работников нарушают права пациента из благих побуждений (беспокоясь о его здоровье), может свидетельствовать также о необходимости внесения на законодательном уровне изменений в правовой статус пациента, введение критериев, позволяющих врачу учитывать состояние здоровья, |
71 Рис. 3. Факторы, влияющие на недостаточное соблюдение прав пациента-подростка (по данным опроса врачей) Резюмируя изложенное в данном разделе, можно сделать заключение о том, что ситуацию с реализацией прав несовершеннолетних пациентов в возрасте 15-17 лет следует считать весьма неблагополучной. Несмотря на кажущееся высоким стремление большинства врачей соблюдать правовые гарантии подростков, уровень их реализации может быть отнесен к "низкому" как в основной группе, так и в группах, разделенных по принадлежности к месту работы (К ц рсал прав полр “ ^ ареалправнолр I — К u pCUJ прщ, подр 2 — 1>35). В наименьшей степени (на "низком" уровне) соблюдаются права на врачебную тайну, согласие и отказ от медицинского вмешательства, несколько лучше (на "среднем" уровне) право на информацию о состоянии здоровья. Основными факторами, обусловливающими данную ситуацию, являются явный приоритет учета врачами мнения родителей при принятии клинического решения, неверие в способность подростка принимать адекватные решения по поводу лечения. При этом врачи, достаточно низко оценивая собственный уровень правовой грамотности, критикуют практически неизвестные им законы и иные нормативные акты, регламентирующие правовой статус пациента, именно их недостатками, а также загруженностью и недостатком времени на работе пытаясь объяснить неполноценное осуществление правовых гарантий. Это свидетельствует, с одной стороны, о недостаточной профессиональной ответственности медицинских работников, элементах правового нигилизма, особенно ярко проявляющегося в фактическом игнорировании норм законодательства о правах пациентаподростка. С другой стороны, ситуация, в которой подавляющее большинство медицинских работников нарушают права пациента-подростка из благих побуждений (беспокоясь о его здоровье), может свидетельствовать также о необходимости внесения на законодательном уровне изменений в правовой статую пациента-подростка, введение наряду с возрастным критерием (15 лет) иных, позволяющих врачу учитывать состояние здоровья, степень психической зрелости 154 на информацию о состоянии здоровья (К п 2,19). При изучении мнения врачей об оптимальных, с их точки зрения, подходах к соблюдению правовых гарантий наблюдались явный приоритет учета врачами мнения родителей при принятии клинического решения, неверие в способность подростка принимать адекватные решения по поводу лечения. Так, только каждый десятый врач на практике получает согласие непосредственно у пациентаподростка, 2/3 всегда согласовывают вмешательство с родителями. В ситуации, когда подростков пытался настаивать на том, что согласие должен давать лично он, только 43,71% врачей не возражали, а остальные указывали пациенту на то, что все согласовывается с родителями. В ситуациях, когда родители настаивали на медицинском вмешательстве, а подросток пытался отказываться о т него, 68,22% опрошенных осуществляли его. Считают относительным понятие врачебной тайны в отношении подростка 85,1% врачей, связывая необходимость его соблюдения с уровнем зрелости и состоянием здоровья подростка. В ситуациях, когда подросток просил врача не передавать сведения о нем родителям, только 23,51% удовлетворяли данную просьбу, остальные отказывали, мотивируя это тем, что родители должны все знать о своем ребенке. При этом врачи, достаточно низко оценивая собственный уровень правовой грамотности, критикуют практически неизвестные им законы и иные нормативные акты, регламентирующие правовой статус пациента, именно их недостатками, а также загруженностью и недостатком времени на работе пытаясь объяснить неполноценное осуществление правовых гарантий. С другой стороны, ситуация, в которой подавляющее большинство медицинских работников нарушают права пациента-подростка из благих побуждений (беспокоясь о его здоровье), может свидетельствовать также о необходимости внесения на законодательном уровне изменений в правовой статус пациентаподростка, введение наряду с возрастным критерием (15 лет) иных, позволяющих врачу учитывать состояние здоровья, степень психической зрелости |