|
39 интерпретации этой антитезы разделили научное знание на группы наук «объясняющих «(естественные науки) и «понимающих» (гуманитарные науки), что дало основание Чарльзу Сноу говорить о «двух культурах»1. Позитивистская философия обрела идеал (и критерий) научного знания в логической модели (структуры) объяснения, используемой в естественных науках. Эта модель накладывалась на объект познания и практически отождествлялась с изучаемым предметом. Отсюда и возник известный тезис позитивизма: «Понимать значит запомнить и научиться употреблять». Объекты социального познания рассматривались позитивизмом как простая разновидность объектов естественных наук2. Развитие позитивистской философии характеризовалось возрастающим интересом к языку, его природе и роли в научном познании и общественной жизни. От «логического позитивизма» к «лингвистической философии», к теории «языковых игр» А.Витгенштейна и «физикалистскому языку» Р.Карнапа такова «языковая» линия развития неопозитивизма, называемая «аналитической философией». Подобная направленность сохраняется в «критическом рационализме» К.Поппера, несмотря на его стремление отмежеваться от неопозитивизма и представить свои взгляды как революционное преобразование философии. В своем учении о «трех мирах» К.Поппер объявляет «третий мир» (стоящий над миром физической природы и миром содержательной психики человека) миром логического знания (логических структур) и культуры, включающим в себя их языковые формы. Научные теории для него это логические «сети, предназначенные улавливать то, что называется миром», для осознания, объяснения и овладения им3. Конвенциональная природа этих «сетей» и метод фальсификации (который имеет рациональный, методологический смысл только как способ уточнения границ применимости той или другой научной теории, об1См.: Сноу Ч. Две культуры. М., 1973. С.67. 2 Разновидностью логической схемы объяснения социальных объектов была схема Поппера-Гемпеля (см.: Парк A.A. Историческое объяснение. Таллинн, 1981; Дрей У. Еще раз к вопросу об объяснении действий людей в исторической науке. В кн.: Философия и методология истории. М., 1977. С. 47-53. 3 Поппер К. Логика и рост научного знания. М.: Прогресс, 1983. С. 82. |
ских событий прошлого, разъяснения и понимания произведений искусства и т. п. Центральной проблемой герменевтики оказывается проблема понимания (объяснения) явлений (текстов) культуры[98]. Как отмечал А. Димер, плюрализм мировоззрений «это и есть актуальная герменевтическая ситуация»[100, с. 103], разрешение которой следует искать на путях герменевтики, т. е. на путях истолкования проблемы понимания. Именно в рамках герменевтики сформировалась проблема понимания как актуальная гносеологическая и практическая проблема современности, требующая своего разрешения. Как и всякое фундаментальное научное направление, герменевтическая тенденция имеет свои исторические, социально-культурные, научные и мировоззренческие основания и источники, способствовавшие ее широкому распространению и успеху. Прежде всего следует отметить возникшее в первой половине XIX в. противоречие между философией и естествознанием, которое привело к обособлению естественнонаучного и гуманитарного знания. Философские интерпретации этой антитезы разделили научное знание на группы наук «объясняющих» (естественные науки науки о природе) и «понимающих» (гуманитарные науки науки о духе), что дало основание Чарльзу Сноу говорить о «двух культурах»[140]. Позитивистская философия обрела идеал (и критерий) научного знания в логической модели (структуры) объяснения, используемой в естественных науках. Эта модель «накладывалась» на объект познания и практически отождествлялась с изучаемым предметом. Отсюда и возник известный тезис позитивизма: «Понимать значит запомнить и научиться употреблять». Объекты социального познания рассматривались позитивизмом как простая разновидность объектов естественных наук1. 1 Разновидностью логической схемы объяснения социальных объектов была схема Поппера-Гемпеля (См.: Порк А. А. Историческое объяснение. Таллин: Ээсти Раамат,1981. 243 с.; Дрей У. Еще раз к вопросу об объяснении действий людей в исторической науке // Философия и методология истории. М., 1977.-С . 47-53. 25 Развитие позитивистской философии характеризовалось возрастающим интересом к языку, его природе и роли в научном познании и общественной жизни. Подобная направленность сохраняется в «критическом рационализме» К. Поппера, несмотря на его стремление отмежеваться от неопозитивизма и представить свои взгляды как революционное преобразование философии. В своем учении о «трех мирах» К. Поппер объявляет «третий мир» (стоящий над миром физической природы и миром содержательной психики человека) миром логического знания (логических структур) и культуры, включающим в себя их языковые формы. Научные теории для него это логические «сети, предназначенные улавливать то, что называется «миром», для осознания, объяснения и овладения им»[119, с. 82]. Конвенциональная природа этих «сетей» и метод фальсификации (который имеет рациональный, методологический смысл только как способ уточнения границ применимости той или другой научной теории, обнаружения области, где данная теория не может применяться) приводят его к выводу об отсутствии объективного содержания научного знания и «несоизмеримости» различных этапов развития познания. «Во что же верить ?», ставит вопрос К. Поппер и отвечает: «В метод проб и ошибок, а если их достаточно много, то можно верить в интеллектуальную интуицию как неизбежный спутник знаний»[119, с. 408 409]. Проблема «несоизмеримости» научных теорий, поставленная К. Поппером[119] и подробно описанная Т. Куном[83], нашла свое дальнейшее своеобразное развитие у П. Фейерабенда[162], И. Лакатоса[85], С. Тулмина^б?]1. Здесь она все теснее связывается с вопросами языка и использованием таких философско-методологических понятий, как «понимание», «объяснение», «перевод», «интерпретация». Одновременно с этим особое внимание обращается на социальную детерминацию науки. Философские системы иррационалистического направления (от Кьеркегора[84] до Бергсона[13]) поставили в центр своего внимания 1С. Тулмин в значительно большей степени, чем иные представители «критического рационализма» , обращается к социокультурным факторам, обусловливающим научную деятельность. Это изложено в его программе «новой теории человеческого понимания» См.: Тулмин С. Человеческое понимание. М., 1984. С. 45 49. |