|
46 рирует человек. Основанием кодов являются отношения в мире вещей, которые описываются в образной и метафорической форме как отношения места, пригнанности, соприкосновения, соперничества, приметы, симпатии, подобия и т.д.1 Эти отношения трансформируются в практической деятельности людей в каждую историческую эпоху в виде подсознательного кода. Этот последний определяет структуру языка, лежащего в основе всякой деятельности. «Основополагающие коды любой культуры, управляющие языком, ее схема восприятия... определяют для каждого человека эмпирические порядки, с которыми он будет иметь дело и в которых он будет ориентироваться» . Теории и их истолкования это другой конец нити по отношению к вещам. Задача познания «выявить эпистемологическое поле эпистему»1, в которой познание, рассматриваемое вне всякого критерия его рациональной ценности или объективности его форм, утверждает свою позитивность и обнаруживает свои возможности4. Иначе говоря, задача заключается в том, чтобы выявить структуру реально функционирующего познания, которая, учитывая знаково-символическую форму языка, не является отражением реального мира, хотя и складывается под его воздействием. Мы познаем не вещи, а исторически определенную «эпистему». Познание вещей, их понимание растворяются в структурных отношениях познавательного, языкового процесса5. Иными словами, объект познания внереапен он существует как означающая функция знака в «сетке» подсознательной структуры6. В центре познания оказываются не реальные объекты и их отражение в сознании, а переструктурирование знаковых систем. В итоге, так же как у представи1См. Фуко М. Слова и вещи. М.: Прогресс, 1977. 2 Фуко М. Указ. соч. С. 62-92. 3 Следует подчеркнуть, что понятие «эпистемы «значительно шире понятия «парадигмы». 4 Фуко М. Указ. соч. С. 39. 5 Не случайно К.Леви-Стросс «эпистему» называл «дискурсом», а Л.Гольдман «бытием». 6 В этом обнаруживается некоторая трансцендентальная «схема «познания, напоминающей кантовскую. Не случайно A.A.Михайлов рассматривает всю герменевтическую линию в философии как определенную реакцию на немецкую, в особенности кантовскую, философию См.: Михайлов A.A. Современная философская герменевтика. Минск: Изд-во МГУ, 1984. |
сознательно следует человек. Они являются глубинными пластами всей человеческой культуры, скрывающимися за словами, образами, знаками, которыми оперирует человек. Основанием кодов являются отношения в мире вещей, которые описываются в образной и метафорической форме как отношения места, пригнанности, соприкосновения, соперничества, приметы, симпатии, подобия и т.д.[167] Эти отношения трансформируются в практической деятельности людей в каждую историческую эпоху в виде подсознательного кода. Этот последний определяет структуру языка, лежащего в основе всякой деятельности. «Основополагающие коды любой культуры, управляющие языком, ее схема восприятия... определяют для каждого человека эмпирические порядки, с которыми он будет иметь дело и в которых он будет ориентироваться»[167, с. 62 92]. Наши теории и их истолкования это другой конец нити по отношению к вещам. Задача познания «выявить эпистемологическое поле — эпистему»1, в которой познание, рассматриваемое вне всякого критерия его рациональной ценности или объективности его форм, утверждает свою позитивность и обнаружи-* вает свои возможностей167, с. 39]. Иначе говоря, задача заключается в том, чтобы выявить структуру реально функционирующего познания, которая, учитывая знаково-символическую форму языка, не является отражением реального мира, хотя и складывается под его воздействием. Мы познаем не вещи, а исторически определенную «эпистему». Познание вещей, их понимание растворяются в структурных отношениях познавательного, языкового процесса2. 1Следует подчеркнуть, что понятие «эпистемы» значительно шире понятия «парадигмы». 2 Не случайно К. Леви-Стросс «эпистему» называл «дискурсом» , а Л. Гольдман «бытием». 35 Иными словами, объект познания внереален он существует как означающая функция знака в «сетке» подсознательной структуры1. В центре познания оказываются не реальные объекты и их отражение в сознании, а переструктурирование знаковых систем. В итоге, так же как у представителей «философской герменевтики», в структурализме объект познания растворяется в познавательных отношениях. Отличие же заключается в том, что в структурализме духовное творчество, определяющее культуру, ставится в зависимость не от индивида (его личностных смыслов), а от некоторых общих объективных механизмов познания. i Познание человека социально обусловлено, так как оно определяет содержательное значение знака, но его общие, инвариантные основания скрыты в бессознательном. В каждую историческую эпоху существует лишь одна «эпистема» или «дискурс». Переход же от одной исторической эпохи к другой сопровождается сменой «эпистемы». М. Фуко выделяет три «эпистемы» в истории культуры нового времени: ренессансную XVI в., классическую XVII-XVIII вв. и современную с конца XVIII-начала XIX в. В каждой «эпистеме» складываются свои способы бытия человека и возможности его эмпирического познания. Так же как и философская герменевтика, структурализм обнаруживает социальные интенции, выходя на анализ и прогноз социальнополитических проблем и тенденций. В частности, в рамках данного направления интеллектуальной мысли проблема «понимания» и «объяснец ния» получает трактовку в социальном контексте: «понимание» оказывается, в конечном счете, «дискурсом», а «объяснение» расположением фактов в социальной перспективе (Л. Гольдман)[156, с. 144 151]. Интересно, что, возникнув как сциентистская тенденция в философии, структурализм осуществляет поворот в противоположную сторону, причем наиболее значительные результаты были связаны именно с этим поворотом и получены при структурном подходе к исследованию конкретных социально-культурных феноменов (например, обнаружение об1 В этом обнаруживается некоторая трансцендентальная «схема» познания, напоминающей кантовскую. Не случайно А. А. Михайлов рассматривает всю герменевтическую линию в философии как определенную реакцию на немецкую, в особенности кантовскую, философию См.: Михайлов А. А. Современная философская герменевтикаМинск: Изд-во Минск, гос. ун-та, 1984. 267 с. V |