|
70 остается, как правило, за рамками научных исследований. Одна из причин этого кроется в сложившихся традициях, с одной стороны, философскогерменевтического подхода, который не всегда последователен в осуществлении принципа персонифицированное™ понимания текста, с другой лингвистического (или психолингвистического) редукционизма, которому присуща весьма распространенная трактовка знакового общения как речевой деятельности. Знаковый характер социокультурной коммуникации отаюдь не означает возможное™ ее сведения к обмену речью. Тем более, что знаки, в том числе и словесные, не только “замещают» реальные объекты, но и задают программу деятельности и поведения своим истолкователям субъектам коммуникации. Знаки не просто ментальны они коммуникатавны по своей природе и функции. Через разные сочетания знаков задаются алгоритмы «коммуникативных игр». Играя элементарными знаками, вводя их в те или иные связи (а смысловая информация кроется именно в этих связях) и преобразуя сообразно замыслу общения накопленное знание, люди формируют образования (смысловые, мировоззренческие) более высокого порядка. Включая знаки в систему информативных связей, способствующих осуществлению определенной и заранее намеченной цели общения, человек порождает мотавированное и целостное содержательно-смысловое образование текст как культурный объект и единицу общения. В нем запечатлеваются «образ» коммуникативно-познавательных мотивов и намерений автора, а значит, и программа по их осмыслению1. Таким образом, исследование социокультурной коммуникации как текстовой деятельности ее субъектов требует различения различных подходов (и теорий): философско-герменевтического, лингвистического (и психолингвистического) и семиосоциопсихологического. В первом случае дается обоснование методологии понимания и интерпретации текста. Во втором познание и коммуникация трактуются в канонах теории речевой деятельное™, где по исходному условию мысль дискретна и слита с речью. Познавательный процесс равен речемыслительному, акты обще1См.: Дридзе Т.М. Указ. соч. |
рует свое намерение, с выяснением степени адекватности и механизмов интерпретации партнерами по диалогу их коммуникативных интенций. Иными словами, для понимания подлинных механизмов социокультурной коммуникации и определения источника диалогических сбоев необходимо «человеческое» измерение диалога, помогающее ответить на вопросы «почему?» и «ради чего?» текст порождается субъектом коммуникации. Дело в том, что любая социально-коммуникативная деятельность по своей природе индивидуально (или субъектно) мотивирована, ситуационна, целеобусловлена и интенциональна. Она имеет собственную логику и механизм зарождения, программу реализации намерений субъектов коммуникации. Отметим, что именно эти аспекты социально-культурной коммуникации остаются, как правило, за рамками научных исследований. Одна из причин этого кроется в сложившихся традициях, с одной стороны, философско-герменевтического подхода, который не всегда последователен в осуществлении принципа персонифицированности понимания текста, с другой лингвистического (или психолингвистического) редукционизма, которому присуща весьма распространенная трактовка знакового общения как речевой деятельности. Знаковый характер социокультурной коммуникации отнюдь не означает возможности ее сведения к обмену речью. Тем более, что знаки, в том числе и словесные, не только «замещают» реальные объекты, но и задают программу деятельности и поведения своим истолкователям субъектам коммуникации. По мнению Т. М. Дридзе, знаки не просто ментальны они коммуникативны по своей природе и функции. Через разные сочетания знаков задаются алгоритмы «коммуникативных игр». «Играя» элементарными знаками, вводя их в те или иные связи (а смысловая информация кроется именно в этих связях) и преобразуя сообразно замыслу общения накопленное знание, люди формируют образования (смысловые, мировоззренческие) более высокого порядка. Включая знаки в систему информативных связей, способствующих осуществлению определенной и заранее намеченной цели общения, человек порождает мотивированное и целостное содержательно-смысловое образование текст как культурный объект и единицу общения. В нем запечатлеваются «образ» коммуни 39 Н V Ч, > \ V v wкативно-познавательных мотивов и намерений автора, а значит, и программа по их осмыслению[42, с. 146]. Таким образом, исследование социокультурной коммуникации как текстовой деятельности ее субъектов требует применения различных подходов (и теорий): философско-герменевтического, лингвистического (и психолингвистического) и семиосоциопсихологического. В первом случае дается обоснование методологии понимания и интерпретации текста. Во втором познание и коммуникация трактуются в канонах теории речевой деятельности, где по исходному условию мысль дискретна и «слита» с речью. Познавательный процесс равен речемыслительному, акты общения равны речевым актам, а текст (он же речь) рассматривается как продукт речевой деятельности, состоящий из «атомарных» речемыслительных элементов. В третьем случае акцентируются внутренняя целенаправленность, интенциональность и цельность процессуально-идеационной организации знакового общения как текстовой деятельности. Текст же рассматривается не как речеязыковая, а как коммуникативно-познавательная единица, т.е. изначально обращенное к партнеру, опредмеченное ментальное образование, «цементированное» коммуникативным замыслом, составляющим его смысловое ядро1. Механизм знакового общения здесь предстает в виде «сцепления» действий порождения и интерпретации текстов как системно организованных коммуникативно-познавательных единиц. Само же знаковое общение рассматривается как ключевой механизм взаимодействия социальных субъектов, позволяющий им, общаясь и обмениваясь интенциональнои материально-практическои деятельностью и ее результатами, поддерживать и воспроизводить социальность как таковую. Различия второго и третьего подходов фиксируются совокупностью взаимосвязанных аналитических категорий, образующих концептуальный 1Т. М. Дридзе отмечает, что речь и (или) дискурс «поточны». Речь развертывается линейно (синтагматически).Дискурс же являет собой ситуационно обусловленный («извивающийся», как ручей в изгибающемся русле) поток речи. Текст же как единица коммуникации нелинеен, иерархичен и весьма жестко организован «вокруг» авторскихнамерений. |