Проверяемый текст
Чуприна, Василий Иванович; Интеллигенция и власть (Диссертация 2000)
[стр. 47]

инженеры; б) агрономы; в) врачи; г) генштабисты и т.д., 5) Профессора и преподаватели и т.д.
Сведения должны собираться всеми нашими отделами и стекаться в отдел по интеллигенции.
На каждого интеллигента должно быть дело; каждая группа и подгруппа должна быть оповещаема всесторонне компетентными товарищами, между которыми эти группы должны распределяться нашим
отделом”.5 Таким образом, эмиграция за границу цвета нации русской интеллигенции, явилась своеобразной и вынужденной формой протеста против действий советской власти.
По приблизительным подсчетам исследователей, не менее половины интеллектуальной элиты оказались за пределами
Отечества.6 К тем же из интеллигентов, кто не присоединился к бойкоту и не эмигрировал, а выходил на работу, новые власти вынуждены были относиться с подозрением, постоянно опасаясь измены.
Все это происходило на фоне того в целом общего энтузиазма, с которым интеллигенция встретила низвержение царизма и создание буржуазного Временного правительства.
Многие лидеры большевистской партии были весьма
напуганы и разочарованы тем, что интеллигенция не оказала им аналогичной поддержки, как того от нее ожидали.
Все это свидетельствовало о том, что противоречивая политика советской власти по отношению к интеллигенции была обусловлена многими объективными и субъективными причинами.
Одна из важнейших чрезмерное преувеличение роли государства, его насильственной функции в ходе "социалистического строительства" в СССР, что привело к серьезному обострению отношений между властью и обществом и, как следствие, к массовому террору и репрессиям.
Другая важнейшая причина классовый подход, когда человек становился объектом социальной селекции, выступал не в его гуманистическом, а лишь
в классово-социологическом смысле, отношение власти к интеллигенции, как к слою мелкобуржуазному, а потому ненадежному и неустойчивому, критиканствующему и даже чуждому рабочему классу и другим слоям трудящихся.
В свою очередь, надо иметь в
[стр. 108]

1 0 8 предстоящей высылке группы интеллигенции за границу.
Эмигрантская газета “Руль” цитировала выступление Г.
Зиновьева: “Найдутся люди на Западе, которые заступятся за обиженных интеллигентов.
Возможно, что Максим Горький снова начнет нас поучать, что Советской России нужна интеллигенция, но мы знаем, что делаем.
Рабочий класс не позволит никому, даже лучшему снизу, сесть ему на шею...
Мы прибегаем сейчас к гуманной мере, к высылке, мы можем прибегнуть и не к столь гуманной мере, мы можем обнажить меч”.7 И уже на второй день, 30 августа 1922 г.
"Правда” в передовой статье “Первое предупреждение” удовлетворенно сообщала о выдворении “наиболее активных контрреволюционных элементов из среды профессоров, врачей, агрономов, литераторов”.
А.Ф.Дзержинский записал новые директивы В.
Ленина: “Продолжить неуклонную высылку активной антисоветской интеллигенции...
Надо всю интеллигенцию разбить по группам.
Примерно: 1) Беллетристы, 2) Публицисты и политики, 3) Экономисты (здесь необходимы подгруппы): а) финансисты; б) топливники; в) транспортники; г) торговля; д) кооперация и т.д., 4) Техники (здесь тоже подгруппы): а) инженеры; б) агрономы; в) врачи; г) генштабисты и т.д., 5) Профессора и преподаватели и т.д.
Сведения должны собираться всеми нашими отделами и стекаться в отдел по интеллигенции.
На каждого интеллигента должно быть дело; каждая группа и подгруппа должна быть оповещаема всесторонне компетентными товарищами, между которыми эти группы должны распределяться нашим
отделом”.8 Эмиграция за границу цвета нации русской интеллигенции, явилась своеобразной и вынужденной формой протеста против действий советской власти.
По приблизительным подсчетам исследователей, не менее половины интеллектуальной элиты оказались за пределами
Отечества.9 К тем же из интеллигентов, кто не присоединился к бойкоту и не эмигрировал, а выходил на работу, новые власти вынуждены были

[стр.,109]

1 0 9 относиться с подозрением, постоянно опасаясь измены.
Вес это происходило на фоне того в целом общего энтузиазма, с которым интеллигенция встретила низвержение царизма и создание буржуазного Временного правительства.
Многие лидеры большевистской партии были весьма
напутаны и разочарованы тем, что интеллигенция не оказала им аналогичной поддержки.
Кроме того, партийно-советские органы не всегда проводили гибкую и дальновидную политику в отношении работников интеллектуального труда, нередко прибегая к диктату.
Призывы заставить интеллигенцию работать напряженно, "закрутить раз и навсегда ослабшие винты" в большом количестве появляются буквально во всех верхневолжских газетах и начинают реализовываться на практике.
Все эго представляло собой массовую кампанию травли старых специалистов.
Это взаимное непонимание, отчужденность и недоверие способствовали усилению стремления партийно-советских органов к созданию интеллигенции из рабочих и крестьян.
Вот как об этом писала газета "Ставропольский вестник" в июне 1919 г.:"...
все острее возникает вопрос о новой интеллигенции, так как старую в ее большинстве уже не перевоспитать.1 0 Таким образом, взаимоотношения между большевиками и старой интеллигенцией было сложным и противоречивым, что в большинстве своем приводило к непримиримым конфликтам.
Противоречивая политика советской власти по отношению к интеллигенции была обусловлена многими объективными и субъективными причинами.
Одна из важнейших чрезмерное преувеличение роли государства, его насильственной функции в ходе "социалистического строительства" в СССР, что привело к серьезному обострению отношений между властью и обществом и, как следствие, к массовому террору и репрессиям.
Другая важнейшая причина классовый подход, когда человек становился объектом социальной селекции, выступал не в его гуманистическом, а лишь


[стр.,110]

п о в классово-социологическом смысле, отношение власти к интеллигенции, как к слою мелкобуржуазному, а потому ненадежному и неустойчивому, критиканствующему и даже чуждому рабочему классу и другим слоям трудящихся.
В свою очередь, надо иметь в
виду, что указанные понятия широки и включают многие компоненты и направления.
В советской исторической литературе традиционно выделялись три основные, но неравнозначные группы интеллигенции: контрреволюционная, вставшая на путь открытой борьбы с советской властью, нейтральная (самая значительная) и та, которая приняла новую власть и активно сотрудничала с ней.
Исследователи всегда подчеркивали сложность и условность такой градации, подвижность внутри самих групп и между ними, однако такое деление во многом не только соответствовало реальному течению исторических событий, но и определяло особенности отношения властей к различным группам интеллигенции.
Но независимо от принадлежности к той или иной группе именно интеллигенция оказалась в числе наиболее страдающих в силу своей непрактичности, неприспособленности к неустроенному быту и разрухе революционных и военных лет.
Многочисленные факты свидетельствуют о постоянных унижениях, нужде, гонениях, которые испытали на себе различные слои творческой и научной интеллигенции сразу после революции и в послереволюционные годы.
Одни были вынуждены эмигрировать или были высланы; другие умерли, не выдержав тяжелых условий жизни.
Третьи, вернувшись из эмиграции, лояльно относились к советской власти и верно служили ей.
Четвертые остались на Родине, приспособились к новым условиям, влились в ряды советской интеллигенции.
Изучая вопросы, связанные с насилием и репрессиями по отношению к лицам интеллектуального труда, нельзя забывать, что это не только расстрелы, тюрьмы, ГУЛАГ, ссылка в отдаленные районы страны за ина

[Back]