|
закон, по которому элита в бедных обществах, оказавшись у власти склонна к коррупции и приобретению привилегий в гораздо больших размерах, чем элита в богатых обществах. Видимо, надо задуматься об органических чертах советской интеллигенции, которые присущи ее менталитету, определяющих стиль жизни и нравственный выбор.7 Но в целом, как показали наши исследования интеллигенция оказалась "забытой" в преобразовательных планах новых властей. Разрушение интеллектуального потенциала или даже торможение его роста всегда представляло и представляет серьезную опасность для общества: тот, кто проигрывает в культуре, науке, образовании, тот проигрывает во всем. Отсюда усиливающийся критицизм новой власти со стороны интеллигенции. Это относится и к компетентности правительства и к декларативности программ новых российских партий. В этой ситуации перед интеллигенцией встают такие задачи, как выдвижение и всестороннее сопоставление альтернативных проектов закона, программ, прогнозов, рекомендаций, участие во властных структурах с тем, чтобы сформировать сильный политический центр, способный нейтрализовать крайние тенденции в противоборствующих структурах и во вне их. Чрезвычайно важной задачей интеллигенции в сфере просвещения является формирование нового сознания, новой политической культуры. Разумеется, функции интеллигенции не следует сводить только лишь к прикладной деятельности по идейно-информационному обеспечению процесса реформ и участию в становлении новой российской государственности. Роль интеллигенции в обществе многообразней, да и сама она много образна. Но ее главное призвание быть Просветителем общества и власти в том числе. Такая позиция свидетельствует о том, что к интеллигенции, которая, статистически не составляя большинства общества, играла определяющую роль в развитии культуры, науки, в формировании общественного мнения, было характерно двойственное отношение — государство нуждалось в интеллектуальном потенциале интеллигенции, однако считало ее лишь "прослойкой", задача которой состояла в выполнении ею "социального |
Многих интеллигентов обуяла страсть, прямо-таки потребность соединиться с властью. Принципы правового государства были попраны уже в августе-сентябре 1991 г., когда начался раздел собственности, конфискованный у КПСС. Здесь сработал своеобразный социологический закон, по которому элита в бедных обществах, оказавшись у власти склонна к коррупции и приобретению привилегий в гораздо больших размерах, чем элита в богатых обществах. Видимо, надо задуматься об органических чертах советской интеллигенции, которые присущи ее менталитету, определяющих стиль жизни и нравственный выбор.1 2 Морально-нравственные соображения не исчерпывали недовольства новой властью со стороны интеллигенции. Не меньшее разочарование вызвала социально— экономическая политика правительства. Интеллигенция оказалась "забытой" в преобразовательных планах новых властей. Разрушение интеллектуального потенциала или даже торможение его роста всегда представляло и представляет серьезную опасность для общества: тот, кто проигрывает в культуре, науке, образовании, тот проигрывает во всем. Отсюда усиливающийся критицизм новой власти со стороны интеллигенции. Это относится и к компетентности правительства и к декларативности программ новых российских партий. В этой ситуации перед интеллигенцией встают такие задачи, как выдвижение и всестороннее сопоставление альтернативных проектов закона, программ, прогнозов, рекомендаций, участие во властных структурах с тем, чтобы сформировать сильный политический центр, способный нейтрализовать крайние тенденции в противоборствующих структурах и во вне их. Чрезвычайно важной задачей интеллигенции в сфере просвещения является формирование нового сознания, новой политической культуры. Разумеется, функции интеллигенции не следует сводить только лишь к прикладной деятельности по идейно-информационному обеспечению процесса реформ и участию в становлении новой российской общества, играла определяющую роль в развитии культуры, науки, в формировании общественного мнения, было характерно двойственное отношение — государство нуждалось в интеллектуальном потенциале интеллигенции, однако считало ее лишь "прослойкой", задача которой состояла в выполнении сю "социального заказа". Содержание последнего диктовалось партией, жесткими рамками господствующей идеологии. После августа 1991 г. проблема "интеллигенция и власть" вновь приобрела чрезвычайно актуальное значение. Вновь интеллигенция пришла к власти и снова встал вопрос: что ей делать с этой властью? Как другая интеллигенция, не находящаяся у власти, в оппозиции должна себя вести? Очевидно, интеллигенция в оппозиции к власти и интеллигенция примкнувшая к власти, две большие разницы. Первая ограничивает свою деятельность преимущественно духовной сферой: она предана идее, непримирима к идейным компромиссам, выступает с критикой деятельности новой власти, предлагает свои варианты реформаторских действий. Вторая, пришедшая к власти интеллигенция, пытается практически осуществить свои, нередко прожектерские, идеи, не считаясь с реальными тяжелыми последствиями этой деятельности для подавляющего большинства населения страны. Вместо объявляемых недавно свобод и демократии устанавливаются авторитетные формы правления, причем этому способствуют, как ни странно, такие атрибуты демократии, как референдумы и всеобщие выборы. В условиях глубокого кризиса прибегать к референдуму могут лишь те политики, для которых власть самоцель. Что же касается всеобщих выборов, то это слепое поклонение и абсолютизация. Известно, что Гитлер был избран канцлером прямым и тайным голосованием, но, вступив в должность, поставил на колени Германию за шесть месяцев. Есть и совсем свежие примеры. Нынешние наши президенты на всей территории бывшего СССР, даже будучи избранными, не менее опасны. Часть из них, если и нет оснований назвать государственными |