|
160 сельскохозяйственных животных во всех существующих колхозах».4'0 В результате у крестьян, не успевших вовремя избавиться от живого инвентаря, власть нередко отбирала все, и даже птицу. Пытаясь взять ситуацию с «разбазариванием» скота под контроль, руководство страны в январе 1930 г. выпустило очень суровое постановление «О дополнении УК РСФСР ст. 71», по которому «хищнический убой скота и умышленное изувечье скота, а также подстрекательство к этому других с целью подрыва коллективизации» каралось лишением свободы до двух лет. При отягчающих обстоятельствах даже предусматривалась высылка из мест проживания 431 Однако масштабы ликвидации скота в деревнях были настолько огромными, что местная власть практически не использовала суровую статью 71 для наказания крестьян. В большинстве случаев местные органы власти руководствовались постановлением Президиума Ивановского облисполкома от 12 января 1930 г., по которому за убой скота полагалось 10 руб. штрафа и 2 недели принудительных работ.432 Многие районные работники жаловались, что крестьяне совершенно не боялись забивать скот, так как штраф, наложенный облисполкомом равнялся 3 кг проданного на рынке мяса, а, к примеру, от одной коровы они выручали до 600 рублей. Встречались случаи, когда крестьяне предлагали взять с них штраф авансом.433 Сокращение сельским населением экономического уровня своих хозяйств было связано не только с вынужденной необходимостью 430ГАЯО. Ф. Р-1376. Он.2. Д.39. Л.71. 431 Собрание узаконений и распоряжений Рабоче — Крестьянского правительства РСФСР. 1930. №3. С. 34. 432ГАИО. Ф. Р-1510. Оп.1. Д.8. Л. бЗ-об. 433 Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Т. 2. С. |
Забой скота в начале 30-х годов принял огромные масштабы. Скот забивался повсеместно, независимо от экономического уровня крестьянского хозяйства. Уничтожался как молочный, так даже и племенной скот. Ликвидация скота приняла формы всеобщего неорганизованного крестьянского сопротивления политике коллективизации и угрожала возникновением глубочайшего кризиса в животноводческой отрасли. В Верхнем Поволжье ситуацию усугубило то, что местные органы власти, и в частности Ярославский окрисполком, в начале 1930 г. считали необходимым «... добиться полного обобществления всех видов сельскохозяйственных животных во всех существующих колхозах»3'. В результате у крестьян, не успевших вовремя избавиться от живого инвентаря, власть нередко отбирала все, и даже птицу. Пытаясь взять ситуацию с «разбазариванием» скота под контроль, руководство страны в январе 1930 г. выпустило очень суровое постановление «О дополнении УК РСФСР ст.71’», по которому «хищнический убой скота и умышленное изувечье скота, а также подстрекательство к этому других с целью подрыва коллективизации» каралось лишением свободы до двух лет. При отягчающих обстоятельствах даже предусматривалась высылка из мест проживания38. Однако масштабы ликвидации скота в деревнях ИПО были настолько огромными, что местная власть практически не использовала суровую статью 71' для наказания крестьян. В большинстве случаев местные органы власти руководствовались постановлением Президиума Ивановского облисполкома от 12 января 1930 г., по которому за убой скота полагалось 10 руб. штрафа и 2 недели принудительных работ39. Многие районные работники жаловались, что крестьяне совершенно не боялись забивать скот, так как штраф, наложенный облисполкомом равнялся 3 кг проданного на рынке мяса, а, к примеру, от 37ГАЯО. Ф. Р-1376. Оп.2. Д.39. JI.71. 38 Собрание узаконений и распоряжений Рабочс Крестьянского правительства РСФСР. 1930. №3. С. 34. 39ГАИО. ФР-1510. Оп.1. Д.8. Л.бЗ-бЗоб. 174 одной коровы они выручали до 600 рублей. Встречались случаи, когда крестьяне предлагали взять с них штраф авансом4'1 . Сокращение сельским населением экономического уровня своих хозяйств было связано не только с вынужденной необходимостью вступать в колхозы, хотя, безусловно, это была главная причина. Некоторые единоличники сокращали производство из-за недостатка средств для ею поддержания на прежнем уровне, а также в виду опасения попасть в категорию зажиточных и быть подвергнутыми обложению но повышенным ставкам (так называемые твердые задания). В Верхнем Поволжье основной причиной массовой распродажи лошадей (их мясо в данном регионе не употреблялось в пищу) послужила возложенная на них государством и, прежде всего, па владельцев рабочего скота, повинность по участию в лесозаготовках и трудгужновинность. Данные обязательства были очень непопулярны среди крестьянства ввиду низкой заработной платы, крайне неудовлетворительных условий труда и наличия огромной задолженности заготовительных организаций перед работниками. 1Jo свидетельствам крестьян, па \ 1.5 руб. выдаваемых в день за работу на лесозаготовках они были не в состоянии даже прокормить лошадь’ 11. Некоторые крестьяне, с целью освобождения их от лесозаготовок, даже лредла1али властям взять с них самих по 2 рубля. В результате, сдача лошадей в Верхнем Поволжье приняла массовый характер. К концу 1930 г. план мясозаготовок в ИМО был перевыполнен более чем вдвое. «За последнее время, сообщал председатель Галического райкома BKI1(6) Завьялов в октябре 1930 г.. наблюдается усиленная продажа лошадей в Союзмясо. Мужики сдают до 150 лошадей в неделю и мотивируют тем, что их нечем кормить, нет сена, неговса. Союзмясо пытается не принимать... тогда мужики говорят: «Возьмите лошадь бесплатно»» , "1Трагедия советской деревни. Кол.текчишпация в раскулачивание. Т. 2. С. 763. 41Там же. С. 767. 4" ГАНС. Ф. 11-327. Он.4. Л-) «8. Л.37. 175 |