|
81 Зиновий и Мирон стали собираться вкупе в одном из домов и что-то обсуждать. О чем они говорят и что подготовляют дело темное».217 И такие сообщения «о кулацких собраниях» не были единичными. Реакцией населения на политику властей было большое количество слухов, которые будоражили крестьянскую среду. Одним из наиболее часто встречаемых, был слух о скором начале войны: «скоро война, советская власть к ней усиленно готовиться потому и хлеба нет».21* Даже среди милиционеров Московского уезда в 1928 г. ходили упорные разговоры, что «через 10 дней начнется война СССР с Румынией и Польшей». В отдельных местностях говорили о скором возвращении продразверстки, гак как «будет война с Китаем и Польшей», в связи с чем часть селян предлагала вообще ничего не сеять, т.к. «иначе все отберут и нас убьют».220 По Тульской гу бернии распространялся слух о том, что «голод, который мы имеем сейчас, будет продолжаться еще 5 лет, т.к. наше правительство заключило пятилетний договор с иностранными государствами о поставке им хлеба и весь хлеб теперь Соввласть отправляет заграницу».221 В 1927 г. по деревням исследуемых губерний активно циркулировали слухи о скорой мобилизации лошадей и рогатого скота, что не только вызвало панику, но и привело к распродаже скота рядом сельхозпроизводителей. Некоторые радикально настроенные деревенские жители 500,537. 217ЦГАМО. Ф.66. Оп. 22. Д.782. Л.77. 21вТам же. Л.31. 2,9 Там же. 220Там же. Оп.23. Д.8. Л.224. 221 РГАСПИ. Ф.17. Оп. 69. Д. 697. Л.27. 222Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. С.84. |
Мелехи Зиновий и Мирон стали собираться вкупе в одном из домов и что-то обсуждать. О чем они говорят и что подготовляют — дело темное».53 И такие сообщения «о кулацких собраниях» не были единичными. Реакцией населения на политику властей было большое количество слухов, которые будоражили крестьянскую среду. Одним из наиболее часто встречаемых, был слух о скором начале войны: «скоро война, советская власть к ней усиленно готовиться — потому и хлеба нет».54 Даже среди милиционеров Московского уезда в 1928 г. ходили упорные разговоры, что «через 10 дней начнется война СССР с Румынией и Польшей».55 В Тверской губернии говорили о скором возвращении продразверстки, так как «будет война с Китаем и Польшей», в связи с чем часть селян предлагала вообще ничего не сеять, т.к. «иначе все отберут и нас убьют»56. По Тульской губернии распространялся слух о том, что «голод, который мы имеем сейчас, будет продолжаться еще 5 лет, т.к. наше правительство заключило пятилетний договор с иностранными государствами о поставке им хлеба и весь хлеб теперь Соввласть отправляет заграницу».57 В 1927 г. по деревням исследуемых губерний активно циркулировали слухи о скорой мобилизации лошадей и рогатого скота, что не только вызвало панику, но и привело к распродаже скота рядом сельхозпроизводителей.58 Некоторые радикально настроенные деревенские жители Московской губернии считали, что скорая война — это благо: «дадут нам крестьянам, оружие, а мы его обратим против Соввласти и коммунистов».59 Крестьяне Тверской губернии полагали, что в связи с разрывом англосоветских отношений промышленность будет развиваться медленно, и цены на промышленные товары будут дорожать.60 Недостаток промышленных товаров и закрытие рынков в Тульской губернии породили разговоры о скорой отмене денег и возвращении к товарообмену.61 Приезжающие из столицы рассказывали односельчанам, что в городе огромные очереди, так как «скоро все будут выдавать по карточкам».62 Слухи усиливались тогда, когда государство вступало в конфронтацию с большей частью населения и оказанное на жителей социально-экономическое давление переходило допустимую грань. В предколхозной деревне массовое появление слухов объяснялось стремлением земледельцев найти причину крутого поворота в аграрной политике большевиков. Многие крестьяне, не особенно сильные в политическом иезуитстве, искали объяснение происходящему, в народных приметах и поверьях. Особенно страшил мужиков 1928 г. — високосный год, а значит — жди беды. Недаром издревле это время называли временем Касьяна Остудно-го. Касьян скупой, злопамятный, немилостивый — это знал всякий, работающий на земле. «Касьян на что ни взглянет — все вянет, — кручинились мужики, — Касьян на народ — народу тяжело; Касьян на траву — трава сохнет; Касьян на скот — скот дохнет»63. «Не Касьян виноват, — вразумляли односельчан те, кто побойчее, — посмотрите, что вокруг творится! Это коммунисты нас со свету сживают. Пропадем мы»64. Как же распространялись слухи? Носителями той «почти проверенной информации», которая распространялась в глубинке становились многие из горожан, которые были тесно связаны с деревней, да и сами хлеборобы нередко совершали поездки в Москву, Тверь и Тулу за товаром — именно они и приносили «последние новости». Циркулирующие в крестьянской среде слухи через письма, иногда через специально посланных ходоков доходили до регулярных армейских частей, вызывая в них брожение и рост недовольства последними мероприятиями власти. Особый отдел ОГПУ в докладной записке выделял следующие основные моменты в письмах родных в армию: 1. Скоро будет война, поэтому правительство запаса ется хлебом, отбирая его у крестьян. 2. Советская власть возвращается к военному коммунизму, в частности восстанавливается продразверстка. 3. Соввласть проводит индустриализацию страны и улучшает материальное положение рабочих за счет крестьянства, крестьянство не имеет своего профсоюза — отсюда необходимость создания крестьянских союзов. 4. Значительное число призывов о необходимости вмешательства армии для защиты крестьянства.65 Проанализировав содержание крестьянских писем, Особый отдел ОГПУ приходит к выводу о необходимости фильтрации новобранцев, полагая, что «солдат от сохи» ненадежный союзник, способный в будущем повернуть свое оружие против господствующей системы и спровоцировать новую «крестьянскую» революцию.66 Факты свидетельствуют, что иногда слухи провоцировали и сами официальные органы. Так работники подмосковной прокуратуры в частных беседах откровенничали: « через год кулачья, спекулянтов и злостных мельников не будет, а что мы с ними сделаем, скоро узнаете».67 Секретариат московского комитета ВКП (б) требовал от городской и уездной прессы не рассуждать о хлебных трудностях, а помещать хроникерские заметки только с визой продовольственного отдела Губторга, что в свою очередь способствовало усилению слухов среди населения.68 Распространение слухов иногда подхлестывали и меры запугивания, которые применяли отдельные работники соваппарата с целью усиления хлебозаготовок. Так в дер. В. Стиж Орловского уезда на общем собрании член Орловского ВИКа в конце своего доклада о хлебозаготовках заявил: «Если граждане не повезут хлеб добровольно на ссыппункты, мы будем отбирать насильно»69. Это вызвало недовольство, волнения, разговоры и едкие реплики типа: «Опять подходят к реквизиции»70. Помимо слухов в крестьянской среде стали распространяться прокламации и листовки, содержание которых было оппозиционно существующей системе. В Воскресенском доме крестьянина (Московская губерния) появилась листовка, в которой было перепечатано «Завещание Ленина». Сообщалось, что «листовка была направлена против тов. Сталина и кончалась призывом: пусть каждый кричит больше об этой правде».71 В Тверской губернии была обнаружена листовка, в которой высказывалось недовольство в связи с перебоями в снабжении села товарами: «Масла нет, мука только недавно стала, керосину нет, обманули народ».72 Среди крестьян Бронницкого уезда (Московская губерния) распространялась прокламация, в которой говорилось, что «Троцкий наш гений, и мы должны идти за ним. Остальных вождей за их политику надо утопить в Москве-реке ».73 Похожие идеи излагались и в резолюциях, принятых на деревенских собраниях. Любопытным является содержание документа, пришедшего в информотдел Президиума Моссовета в январе 1929 г. из Богородского уезда Московской губернии: «Мы, граждане, стоя на страже рабоче-крестьянской власти, напоминаем всем, что эта власть наша народная, которую мы должны оберегать от всякого посягательства, с какой бы то ни было стороны. Напоминаем руководящей партии, ведущей свою политику социализма в |