Проверяемый текст
Андреев В.М., Жиркова Т.М. На перекрестках лет и событий. Деревня 1917-1930. Коломна, 2003
[стр. 86]

86 ближнему считалась в деревне нормой.
Большое количество архивных источников содержат материалы о многочисленных угрозами представителям власти.
Причем, как правило, эти угрозы относились к тем членам партийного актива, кто
сам проявлял по отношению к односельчанам неоправданную жесткость.
Порой эти угрозы действительно осуществлялись, о чем говорят донесения с мест о террористических актах против общественных и местных партийных работников, селькоров,
хлебозаготовителей.238 Информационные сводки позволяют воссоздать конкретноисторическую картину крестьянского противодействия.
К примеру, в деревне
Минине (Тульская губерния) за активное участие в хлебозаготовках был избит комсомолец Андриянов.
Пострадал и член сельсовета Костриков, изувеченный односельчанами за то, что донес о «скрытых объектах
обложения».239 Крестьяне села Фенино решили провести собрание по обсуждению ситуации с хлебозаготовками.
Начальнику милиции, попытавшемуся им помешать селяне заявили:
240 «все равно скоро вы слетите и мы начнем вас вешать».
Жители села
Богюродское (Московская губерния) Арбузов и Смирнов попытались избить члена избирательной комиссии Михеева за то, что по его предложению их лишили избирательных прав.241 В Дмитровском уезде (Московская губерния) телесные повреждения получил председатель сельсовета за обложение сбора картофеля в хозяйствах инвалидов и школьных работниц.
Именно последние
стати 238Там же.
J1.21; РГАСПИ.
Ф.17.
Оп.21.
Д.
1S25.J1.66.
^РГАСПИ.
Там же.
Л.10.
240Там же.
Л.1П.
241 ЦГАМО.
Ф.66.
Он.
17.
Д.81.
Л.72.
[стр. 17]

деревне, чутко прислушиваться к голосу народа и избегать всякого насилия».74 Однако, несмотря на подобные предупреждения, большинство крестьянских акций продолжало носить стихийный характер, и не представляло особой опасности для государства, что признавали и сами совпарторганы: «в значительном числе случаев массовые выступления не носят явно антисоветский окраски, возникают стихийно, часто против незаконных действий местных властей»75.
Верным представляется вывод И.Е.
Зеленина, что не классовая борьба, порой искусственно разжигаемая, определяла сущность выступлений в деревне: «Крестьянство в целом, его отдельные слои и группы порой осознанно, а чаще стихийно ожесточенно боролись против произвола и насилия, отстаивая свое право на землю, право быть на ней хозяином».76 Сломить их, можно было лишь изменив менталитет крестьянства, что и сделала в дальнейшем сплошная коллективизация.
Сталинское руководство внимательно следило за реакцией деревенских жителей на действия властей, определяя дальнейшие пути развития аграрной сферы.
XVII.
ОБОСТРЕНИЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ.
ПЕРЕХОД К СПЛОШНОЙ КОЛЛЕКТИВИЗАЦИИ Политическая ситуация в 1929 г.
все более обострялась.
Власти усиливали давление на деревню путем прямого вмешательства в ее хозяйственную жизнь: вводили повышенные налоги, ограничивали арендные отношения, ухудшали условия найма рабочей силы, искусственно сдерживали рост крепких хозяйств.
Такие действия государства будоражили деревенских жителей.
Конечно, крестьянство не было безропотным сословием, умеющим лишь приспосабливаться к сложным коллизиям аграрной политики большевистской партии.
Внутри деревни зрело крайнее недовольство.
Пресса конца 20-х г.
и особенно документы архивов содержат множество сообщений о таких фактах активной борьбы крестьян с властью, как порча общественного имущества, поджоги домов активистов, срывы деревенских сходов, собраний, игнорирование требований приезжих уполномоченных и пр.
Таких фактов было немало в предколхозной деревне.
Так, жители села Рязанцево Александровского округа Ивановской промышленной области подожгли дом, в котором ночевали представители окружных организаций, приехавшие в село для работы по коллективизации.
В селе Белый Раст Московского округа сожжен дом предсельсовета.
В д.
Никольской Рязанского округа сожжены постройки комсомольца и секретаря сельсовета.1 В селении Андреевском, Каширского уезда «где количество лишенцев, по сравнению с прошлым годом, увеличилось с 4 до 30 была на днях подожжена рига члена избиркома, которую не стали тушить односельчане».2 Архивные источники доносили о многочисленных угрозах представителям власти.
Причем, как правило, эти угрозы относились к тем членам партийного актива, кто
проявлял по отношению к односельчанам неоправданную жесткость.
Порой эти угрозы действительно осуществлялись, о чем говорят донесения с мест о террористических актах против общественных и местных партийных работников, селькоров,
хлебозаготовителей.3 Информационные сводки позволяют воссоздать конкретно-историческую картину крестьянского противодействия.
К примеру, в деревне
Минино (Тульская губерния) за активное участие в хлебозаготовках был избит комсомолец Андриянов.
Пострадал и член сельсовета Костриков, изувеченный односельчанами за то, что донес о «скрытых объектах
обложения».4 В д.
Хлебтово Ярославской губернии были избиты кольями два работника местного кооператива.5 Крестьяне села Фенино (Гжельской волости, Московской губернии) решили провести собрание по обсуждению ситуации с хлебозаготовками.
Начальнику милиции, попытавшемуся им помешать селяне заявили:
«все равно скоро вы слетите и мы начнем вас вешать».6 Жители села Богородское (Московская губерния) Арбузов и Смирнов попытались избить члена избирательной комиссии Михеева за то, что по его предложению их лишили избирательных прав.7 Пострадал от своих односельчан и член налоговой комиссии д.
Татарники Тульской губернии, обвиненный крестьянами в переобложении налогом.
На одном из общих собраний в Московской губернии селяне исчерпав все аргументы стали забрасывать президиум камнями.8 В Дмитровском уезде (Московская губерния) телесные повреждения получил председатель сельсовета за незаконное обложение сбора картофеля в хозяйствах инвалидов и школьных работниц.
Именно последние
стали инициаторами состоявшейся расправы.9 Наряду с этим известны факты, когда сами местные партийные функционеры выступали с угрозами в адрес деревенских активистов: так председатель одного из сельсоветов в Бронницком уезде (Московская губерния) предупреждал селькоров: «Мне только узнать, кто про меня пишет в газетах, тогда я такого селькора живо отправлю на тот свет».10 А избач Федорин из Звенигородского уезда сам написал себе записку с угрозами, чтобы в ходе дознания «свалить вину за это» на зажиточных соседей, поскольку они ему «мозолят глаза».11 Весьма показательный случай произошел в Курской губернии, где сын секретаря сельсовета поджигал дома односельчан, критиковавших деятельность его отца и даже получал за каждый поджог по 15 коп., и 5 коп.
за каждую подброшенную записку с угрозой поджога.
Население было настолько затерроризи-рованно поджогами, что назначило за поимку поджигателей награду в 500руб.12 Нестабильная, тревожная обстановка в деревне в конце 20-х г.
приводила крестьян в отчаяние, подталкивая к таким формам сопротивления как убийства председателей колхозов, секретарейпартячеек, уполномоченных по хлебозаготовкам.
Для крестьян эти официальные лица зачастую ассоциировались с той губительной политикой, которую проводило государство.
Поэтому деревенские жители отвечали на насилие насилием.
Так, из Гжельской волости (Московская губерния) сообщали, что выстрелом из револьвера смертельно ранен уполномоченный Уизбиркома тов.
Рютов.
В Дмитровском уезде был застрелен председатель сельского совета.
Председателя сельсовета в с.
Репное Курской губернии убили выстрелом через окно.
В Клинском уезде от многочисленных ножевых ранений скончался селькор газеты «Серп и Молот».14 Такая же участь постигла одного из корреспондентов ярославской губернской газеты.15 В д.
Мощаницы Коломенского уезда (Московская губерния) был убит общественный селькор Никишин, в селе Хорошово, того же уезда, погиб член сельсовета селькор Николай Птицын.16 Большевистское руководство, анализируя эти и подобные им факты, вынуждено было признавать, что «основные мотивы совершения террористических актов непосредственно связаны с проводящимися в последние годы экономическими мероприятиями».17

[Back]