Проверяемый текст
Андреев В.М., Жиркова Т.М. На перекрестках лет и событий. Деревня 1917-1930. Коломна, 2003
[стр. 95]

95 крестьянское хозяйство еще длительный период будет основой сельскохозяйственного произведетва.265 Вместе с тем съезд поручил ЦК разработать мероприятия по предоставлению льгот колхозам, что было закреплено и местными подзаконными актами.
Так, в резолюции
XVUI Тульской губернской конференции ВКП (б) было записано, что необходимо создавать наиболее благоприятные условия для коллективных форм хозяйствования, путем улучшения их кредитования, снабжения орудиями труда, организацией переработки и сбыта их продукции.266 Крестьяне проявляли интерес к предоставляемым льготам.
Жители деревни Федотово Коломенского уезда Московской губернии на одном из собраний спрашивали: «Какая норма земли и инвентаря полагается сельскохозяйственным коллективам?».
Председательствующий пояснил: «Таких норм не существует.
Советская власть может отпустить земли неограниченно, глядя по коллективу, а также отпустить ту или иную ссуду на приобретение машин и прочего
инвентаря»/67 Ответ озадачил селян: «ведь получается, что власть делит все не по закону, а по своему желанию».
Однако часть крестьян заявила, что «хорошо бы колхоз организовать, раз государство так много
даст»,268 205 ЦГАМО.
Ф.
665.
On.
1.
Д.
478.
Л.
35.
Об.
266 Бюллетень Тульского губернского комитета ВКП (б) № 7.
3 декабря 1928.
С 15.
267ЦГАМО.
Ф.
665.
On.
1.
Д.
478.
Л.
32 268ЦГАМО.
Ф.
66.
Оп.
17.
Д.
81.
Л.
32.
[стр. 6]

Социальные коллизии заметно изменили быт крестьян.
Предколхозная деревня не была тем цветущим оазисом, каким ее живописала советская пресса.
Тульские мужики так рассказывали о своей жизни: «крестьянин плохо питается, он живет в плохих жилищных условиях, а при малейшем заболевании не может получить полного больничного обслуживания».55 Оставлял желать лучшего внешний вид большинства деревень Московской губернии: «дороги не чинены совершенно, изгородей нет, поля ежегодно зарастают».56 Крестьянские письма, хранящиеся в Российском государственном архиве экономики, убедительно доказывают, что существенной разницы между бытом зажиточного селянина и бедняка практически не было.
Обычно, зажиточный имел более добротную избу, хороший двор, разнообразный инвентарь.
Что же касается быта его семьи, то он, как правило, мало, чем отличался от обихода и быта других домов деревни.57 Разница скорее была в потенциальных возможностях для лучшей жизни, но отнюдь не обязательно они реализовывались.
Тем более что власть делала все возможное, чтобы не дать крестьянину самореализоваться.
Раскол деревни, активно насаждаемый сверху, способствовал смене ценностных ориентиров, особенно среди сельской молодежи.
Все чаще стали проявляться такие пороки как зависть, злоба, доносительство, лень, пьянство.
Последний же стал настоящим бичом для доколхозной деревни.
Вот строки из статьи селькора Герцовской (Тульская губерния): «Пьянство все еще повседневное явление.
Пьют взрослые, пьет молодежь.
Пьют в одиночку и коллективами.
Бьют не только жен, но и детей, растет число разводов (58% к числу браков)».58 Этот вопрос даже поднимался на XIII Тульском губернском съезде Советов: «пьяные люди ходят шайками, по деревне страшно пройти, боишься как бы пожара не устроили».59 Скандалы, драки, хулиганство воспринимались как обыденность.
Официальная статистика Мосгубсуда к основным относила такие виды преступления, как поножовщина, половые преступления, конокрадство, взяточничество.60 «В деревне душно — писал современник — люди с инициативой, с творческой мыслью, с человеческими потребностями в ней задыхаются.
В деревне застой, разложение, бандитизм, воровство, убийство — обыденная вещь.
Из деревни все лучшее бежит, все способное рвется в город — уравнительность заела».61 Крестьяне жаловались: «самое большое зло в деревне — конокрадство, затем воровство, бандитизм и хулиганство.
В большинстве крестьяне имеют только одну лошадь, и если конокрад уведет ее, крестьянин пропал».62 Мораль стала считаться буржуазной выдумкой.
Православная вера, как основа русского менталитета, была растоптана; храмы закрывались; при попустительстве властей расхищались предметы культа.
На смену покаянию шел воинствующий атеизм.
Исчезало почтение к старшим и семейным ценностям.
К.Б.
Литвак в своей статье отмечает: «новая социально-политическая обстановка и связанные с ней новые правовые реалии самым серьезным образом повлияли, во-первых, на самосознание женщины, смену у нее идеала семейной жизни, во-вторых, на такую сторону крестьянского быта, как взаимоотношения между поколениями в семье».63 Созданная большевиками система привилегий для партийных чиновников разных уровней вызывала растущее недовольство людей, возмущенных «беззаконием, произволом, творимыми руководителями, распространенными среди них пьянством, моральной и половой распущенностью».64 Журнал «Авангард», орган Тульского губернского комитета ВКП (б) сообщал своим читателям, что за 1928 г.
было уволено и снято с работы 129 председателей сельсоветов;’ из них 53 человека за халатность, 32 человека за пьянство, 27 — за растрату, 17 — за нарушение классовой линии.65 В Тимоновской волости, Дмитровского уезда Московской губернии за короткое время было снято 3 председателя сельсовета за пьянство и растраты.
За хищения леса был отстранен от работы председатель Кикинского сельского совета, Московской губернии.
За организацию самогоноварения и дебоши был снят с работы член Подольского уездного комитета Воробьев.66 Многочисленные жалобы поступали от крестьян и на председателя сельского совета д.
Полошково Вязовской волости Калужской губернии, который самовольно проводил переделы общественных усадеб.
Одну из лучших крестьянских усадеб он отдал своему родственнику.
Когда же прежний хозяин стал протестовать против захвата, он был избит.
Таким же образом предсельсовета присвоил усадьбу еще одной своей односельчанки.
При этом он ее предупредил, что жаловаться на него бесполезно».67 В изучаемый период многие ответственные работники использовали государственные и общественные должности в целях личного обогащения, недаром слово «растрата» в 20-е г.
было у всех на слуху.68 В Московской губернии (с 1927 г.
по 1928 г.) количество дел о растратах и взятках увеличилось на 47 %.69 Указанные негативные явления становились особенно заметны, поскольку тогдашние «ответственные работники» еще не научились «прятать концы в воду и избегать посторонних глаз».70 Оказавшись в социально-экономическом тупике, власть решила сделать ставку на такую хозяйственную единицу как колхозы.
К началу 1928 г.
на один колхоз в Московской губернии в среднемприходилось 8-10 хозяйств; 9367,6 га.
посевной площади; 3 лошади; 7 коров; одна свинья и одна овца.71 Как известно, XV съезд ВКП (б) взял курс на всемерное кооперирование крестьянских хозяйств во всех существовавших в то время формах.
Однако подмосковные уездные чиновники трактовали решения съезда по-своему: «пятнадцатый съезд ВКП (б) признал единственным выходом из современного положения — переход на коллективизацию», хотя в действительности на съезде подчеркивалось, что индивидуальное крестьянское хозяйство еще длительный период будет основой сельскохозяйственного производства.72 Вместе с тем съезд поручил ЦК разработать мероприятия по предоставлению льгот колхозам, что было закреплено и местными подзаконными актами.
Так в резолюции
XVIII Тульской губернской конференции ВКП (б) было записано, что необходимо создавать наиболее благоприятные условия для коллективных форм хозяйствования, путем улучшения их кредитования, снабжения орудиями труда, организацией переработки и сбыта их продукции.73 Крестьяне проявляли интерес к предоставляемым льготам.
Жители деревни Федотово Коломенского уезда Московской губернии на одном из собраний спрашивали: «Какая норма земли и инвентаря полагается сельскохозяйственным коллективам?» Председательствующий пояснил: «Таких норм не существует.
Советская власть может отпустить земли неограниченно, глядя по коллективу, а также отпустить ту или иную ссуду на приобретение машин и прочего
инвентаря».74 Ответ озадачил селян: «ведь получается, что власть делит все не по закону, а по своему желанию».
Однако часть крестьян заявила, что «хорошо бы колхоз организовать, раз государство так много
даст».75 Чаще всего в деревнях образовывались не коммуны, которые обобществляли все, что нажил крестьянин, и даже не артели, обобществляющие землю, машины и скот.
Наиболее распространенной формой являлись товарищества — наиболее примитивный и легко расторгаемый вид, при которых организовывалась совместная закупка и использование сложных

[Back]