|
56 ся, владеть собственностью и получать адекватное вознаграждение за свой труд. ш Совершенно специфической особенностью неформальной деятельности в советский период была система неформальных персонифицированных связей между людьми, статус и возможности (социальные, экономические, политические) которых опосредовались и определялись их формальным положением в существовавшей административной (номенклатурной) иерархии. Фактически система неформальных персонифицированных связей между людьми компенсировала отсутствие института частной собственности и «нормальных» рыночных отношений путем создания этих специфических неформальных рынков, бюрократических рынков, благодаря которым за счет коррупции всей системы от чиновников первого ранга до простого рабочего обеспечивалось и поддерживалось благосостояние всех членов общества в соответствии с их личным «административным статусом». В своей более поздней работе Р.В. Рывкина в этой связи справедливо уточняет, что «рыночные реформы начала 1990-х годов регулировались не столько рыночными и экономическими институтами, сколько совсем другими рычагами. В их числе главными были групповые интересы партийно-советской номенклатуры» [137]. В. Найшуль же доказал, что еще в 1960-1980-е гг. в России действовала не «командная система управления», а «экономика согласований» сложно управляемый бюрократический рынок, построенный на обмене торговле, осуществляемом как представителями органов государственной власти, так и отдельными лицами. На этом квазирынке происходил обмен не только материальными ценностями, но и властью, статусом, должностными позициями, положением в обществе, привилегиями, другими социальными и материальными ресурсами [95]. Накопление «хороших личных знакомств» точно так же, как накопление последовательных действий, осуществляющихся внутри существующих структур, приводит к образованию новых структур, которые, в свою очередь, продвигают теневые практики все круче и круче, хотя и накладывают свои ограничения. С одной стороны, продолжается традиционная активность по полному |
Становление концепции шерпа фиксирует ту эволюцию, которую прошли деловые сети в России за последние десятилетия. В. Найшуль показал, что еще в 1960-1980-е гг. в России действовала не «командная система управления», а «экономика согласований» сложно управляемый бюрократический рынок, построенный на обмене торговле, осуществляемом как представителями органов государственной власти, так и отдельными лицами. На этом квазирынке происходил обмен не только материальными ценностями, но и властью, статусом, должностными позициями, положением в обществе, привилегиями, другими социальными и материальными ресурсами {Найшуль. 1990. С. 31-62). Подобное может быть и в «нормальной рыночной экономике», но в России при отсутствии определения прав частной собственности и распаде естественных обменных структур в постсоветском бюрократическом тоталитаризме доминирующим стал псевдорынок. Он подготовил почву для продолжения номенклатурных игр, исходные основы и » ____ сами истоки которых блестяще раскрыл М. Восленский в уникальной по глубине анализа и одновременно простоте изложения книге “Номенклатура” {Восленский. 1991), где с марксистской точки зрения описаны “корни многих проблем” как советского «рынка», так постсоветского “номенклатурного псевдорынка”, и дан верный прогноз будущего развития “номенклатурного обмена”. Этот прогноз блестяще подтвердился в начале 1990-х годов, когда деловые сети строились в первую очередь на хороших личных знакомствах. Это родственники, друзья, знакомые, сокурсники по университету, земляки люди, которые хорошо друг друга знали лично и могли им доверять. * Сейчас же деловые сети все больше строятся не на отношениях сугубо личного знакомства, а на более профессиональных основах. Уже уместно говорить о репутации людей и их бизнеса. На наш взгляд, это в полной мере отражает социально переход от статусных отношений к контрактным, описанной Г. Мейном {Лоуви, 1994. С. 256) и о котором было сказано выше. Операционализация макроперехода от статусных отношений к 105 |