|
66 политике и других сферах общественной жизни [64]. Отмечается, что доминирование неформальных отношений над формальными регуляторами —главная черта, отличающая Россию от стран Центральной и Восточной Европы. Неформальные модели взаимодействия и теневые практики оказались важнейшим адаптационным ресурсом, позволявшим смягчать стартовые издержки переходного кризиса и с меньшими потерями приспосабливаться к новым, изменившимся условиям. Именно они помогали амортизировать многочисленные шоки, сопровождавшие процесс системной трансформации. Поэтому применительно к переходным обществам говорят не о разрушении, а о деформализации институционального пространства. Хотя все реформируемые экономики оказались захвачены этим процессом, в России его темпы были выше, охват шире, а изобретаемые "серые” схемы до сих поражают своей высокой сложностью и широким разнообразием [58]. 1.3. Теневое предпринимательство, причины его развития в России Ранее было сделано предположение о том, что механизмы действия системы контрактных отношений воспроизводятся моделями, как имитирующими эти действия, так и воспроизводящими его результаты, и что операциональные определения этих моделей лучше всего раскрываются через опосредующие звенья между эмпирической, или практической, иначе говоря опытной структурой знания и более общей концепцией обмена. Дальнейшие шаги к раскрытию более глубокой сущности теневых практик, на наш взгляд, должны быть в разработке основ контрактных отношений, что, как предполагается, детальным раскрытием опытной структуры знания общей концепцией обмена. Рынки это институты обмена: люди идут на рынок для того, чтобы обменять одну вещь на другую, а не затем, чтобы, к примеру, получать отдаленные, не учтенные ими, некие общественные результаты. Их мотивация поведения не влияла на функционирование рынка, поскольку они не сознавали, что процесс их индивидуального выбора приводил к важнейшим социальным по |
2.1. Общая теория обмена как главная предпосылка и как основа теории современных контрактных отношений Мы сделали предположение, что механизмы действия системы контрактных отношений воспроизводятся моделями, как имитирующими эти действия, так и воспроизводящими его результаты, и что операциональные определения этих моделей лучше всего раскрываются через опосредующие звенья между эмпирической, опытной структурой знания и более общей1 концепцией обмена. Дальнейшие шаги в разработке основ контрактных отношений, как предполагается, должны быть связаны с детальным раскрытием опытной структуры знания и общей концепцией обмена. Необходимым этапом работы, когда речь идет о поиске относительно нового взгляда на, казалось бы, давно известные проблемы, является анализ существующих исследовательских схем. Обращение к идеям тех же классиков А. Смита, И. Бентама и других, переосмысленных с современных позиций, дает возможность оценить весомость исходных утилитаристских принципов теории обмена в опытных структурах знания современных контрактных отношений. Философская основа различных теорий обмена продолжает экономические традиции утилитаризма (utilitarian), использующего гедонистические идеи, когда основу практически всех действий человека образует принцип пользы, означающий стремление к достижению наибольшего удовольствия и стремление всячески избегать страдания. Сущностью утилитаризма является представление о том, что действия индивида подчинены его внутренним мотивам и направлены на достижение эгоистических целей наиболее эффективными способами. Но рассматривая человека как «максимизатора эгоизма», «максимизатора функции полезности», нашедшего воплощение позже в концепции «экономического человека», в плане реализации социального действия приводит к социальному беспорядку, «войне всех против всех» (Т. Гоббс), не оставляя возможности 91 Однако обменная теория Смита преодолела широко распространенный предрассудок в XVIII веке на Западе (как и в XXI веке в России), согласно которому любое действие, совершаемое ради частного интереса, лишь по одной этой причине идет вразрез с интересами общества. Оказалось, что сама природа экономического обмена обеспечивала человеку максимальную выгоду. Было признано, что люди, делающие выбор, даже при определенных рыночных ограничениях, достигают нужных им результатов без какой-либо поставленной извне иной цели, помимо торговли или удовлетворения личных интересов. Все это и обеспечивал процесс обмена. При этом главным предметом рыночного обмена является, по Смиту, экономическое развитие. Важно подчеркнуть, что теория обмена как доктрина стихийного согласования интересов, была заключена в институциональные рамки: Смит подчеркивал, что мощная побудительная сила личного интереса действует в согласии с интересами общества только в совершенно определенных, выработанных институциональных условиях. Так, Смит ограничивал функции правительства, обращая внимание на то, что оно должно стоять только на страже прав собственности, обеспечивать оборону страны и выполнять некоторые виды общественных услуг. Итак, рынки это институты обмена: люди идут на рынок для того, чтобы обменять одну вещь на другую, а не затем, чтобы, к примеру, получать отдаленные, не учтенные ими, некие общественные результаты. Их мотивация поведения не влияла на функционирование рынка, поскольку они не сознавали, что процесс их индивидуального выбора приводил к важнейшим социальным последствиям: размещению и перераспределению общественных ресурсов. Понятие «обмен» (“exchange”) в настоящее время широко используется в западной социологии и социологии управления для анализа социального поведения и взаимодействия. Наиболее популярную форму этот подход получил в западной теории управления. Он проявил себя и в социологии 96 |