Проверяемый текст
Кузнецов Владимир Юрьевич. Социально-философская концепция мифологизации времени (Диссертация 2007)
[стр. 106]

106 размышлений о будущем унаследованы от традиции натурализма и возникшей под ее влиянием концепции социальной эволюции на протяжении последних веков механизм прогноза базировался на фундаментальных идеях этой парадигмы: дуализм (противоречие между организмом и внешней средой); конфликт (природа как арена борьбы, и борьбы смертельной); иерархия (от самых простых форм к самым сложным); вытеснение (более примитивных форм более сложными); реакция (на необходимость удовлетворения потребностей); развитие (закономерное качественное изменение).
Все общества современности живут будущим, но некоторые больше других.
Это в первую очередь относится к тоталитарным государствам XX века, чья официальная историография модернизирует прошлое, руководствуясь даже не настоящим, а будущим.
А значение настоящего было огромным.
Однако значение соотношения прошлого и будущего неодинаково и для стран с устойчивой демократической традицией.
Так, можно отметить большее значение прошлого и традиции для Европы, где они присутствуют во всем: в ландшафте, литературе, архитектуре, — чем стран переселенческих.

С 1960-х годов изучение будущего стало называться «футурологией».
Этот термин был введен в 1943 г.
социологом О.
Флехтхеймом для обозначения «философии будущего», противопоставлявшейся им идеологии и утопии.
В начале 60-х годов он получил распространение на Западе в смысле «истории будущего», «науки о будущем», призванной монополизировать предсказательные функции разных научных дисциплин, подобно тому, как история монополизирует интерпретацию прошлого.
В настоящее время будущее больше не рассматривается как строго линейное прогрессивное развитие в исторической перспективе.
Оно стало чем-то, что постоянно перепрограммируется, чтобы удовлетворять все новым потребностям всегда изменяющейся реальности.

Исторические понятия
[стр. 269]

отмечал К.
Поппер, «...историцизм видит главную задачу социальных наук в историческом предсказании»1.
Это находит свое подтверждение в том, что современное общество объективно испытывает постоянную потребность в планировании и предвидении, потому что существует в сложных и динамичных обстоятельствах.
Оно должно просчитывать возможности внешних и внутренних конфликтов, последствия самых разных социальных и политических инициатив, вероятность экологических катастроф и экономических потрясений.
В современную эпоху пророчества взамен «божественного» обрели «научный» характер.
Господствующие стереотипы размышлений о будущем унаследованы от традиции натурализма и возникшей под ее влиянием концепции социальной эволюции на протяжении последних веков механизм прогноза базировался на фундаментальных идеях этой парадигмы: дуализм (противоречие между организмом и внешней средой); конфликт (природа как арена борьбы, и борьбы смертельной); иерархия (от самых простых форм к самым сложным); вытеснение (более примитивных форм более сложными); реакция (на необходимость удовлетворения потребностей); развитие (закономерное качественное изменение).
Все общества современности живут будущим, но некоторые больше других.
Это в первую очередь относится к тоталитарным государствам XX века, чья официальная историография модернизирует прошлое, руководствуясь даже не настоящим, а будущим.
А значение настоящего было огромным.
Однако значение соотношения прошлого и будущего неодинаково и для стран с устойчивой демократической традицией.
Так, можно отметить большее значение прошлого и традиции для Европы, где они присутствуют во всем: в ландшафте, литературе, архитектуре, чем стран переселенческих.

269 1 Поппер К.
Нищета историцизма.
М., 1993.
С.
10.


[стр.,270]

270 С 1960-х годов изучение будущего стало называться «футурологией».
Этот термин был введен в 1943 г.
социологом О.
Флехтхеймом для обозначения «философии будущего», противопоставлявшейся им идеологии и утопии.
В начале 60-х годов он получил распространение на Западе в смысле «истории будущего», «науки о будущем», призванной монополизировать предсказательные функции разных научных дисциплин, подобно тому, как история монополизирует интерпретацию прошлого.
В настоящее время будущее больше не рассматривается как строго линейное прогрессивное развитие в исторической перспективе.
Оно стало чем-то, что постоянно перепрограммируется, чтобы удовлетворять все новым потребностям всегда изменяющейся реальности.
Исторические понятия
вроде «необходимости», которые доминировали в общественной мысли эпохи прогресса, заменяются психологическими терминами, такими как «выбор» или «сценарий».
Новый образ будущего представляет человека одновременно автором, режиссером и актером новой мировой драмы.
Стереотипы сознания, ориентированного на прогнозы, планирования и конструирования, остаются весьма устойчивыми.
Но, тем не менее, представления о будущем обществе остаются весьма зыбкими, а прогнозы все равно не свободны от утопических построений и прогрессистской ментальности.
Стереотипы сознания, ориентированного на прогнозы, планирование и конструирование, остаются достаточно устойчивыми.
Прогнозы будущего развития и даже выживания, связанные с этнодемографической ситуацией, можно разделить на три группы: неоконсервативные, технологически-модернистские и экономикоалармистские.
Первая группа исходит из того, что хотя научно-технический прогресс нарушил балансы биосферы, искать спасения нужно в нем, потому что наука и техника уже сейчас могут практически решить почти все глобальные проблемы.
Вторая группа настроена гораздо менее оптимистично.
Третья группа предсказывают неминуемую гибель.
Этим трем позициям соответствуют и гипотетические модели развития общества.


[стр.,294]

294 будущее выступает как фактор, формирующий прошлое.
В настоящее время будущее не рассматривается как строго линейное прогрессивное развитие в исторической перспективе.
Оно стало чем-то, что постоянно перепрограммируется, чтобы удовлетворять все новым потребностям всегда изменяющейся реальности.

Третье направление, решающее проблему времени связано с попыткой построения схем «всемирной истории».
Автор рассматривает три группы построения «всемирной истории»: 1) выделение ядра; 2) десинхронизация синхронии; 3) синхронизация асинхронии.
Схемы построения весьма разнообразны.
Одни исследователи ставили в центр этих схем культуру (Фостер, Шпенглер); другие религию (Августин, Тойнби); третьи государство (Иероним, Гегель); четвертые политическое устройство общества (Платон, Вико); пятые экономику (Смит, Маркс); шестые научно-технический прогресс (Ясперс, Тоффлер) и т.д.
Но характерной чертой практически всех схем является европоцентризм.
Выделяемые темпоральные уровни, составляющие структуру мифологического проецирования времени, развиваются параллельно, хотя не всегда с одинаковой интенсивностью, но в тесной взаимосвязи.
Мифологизация времени каждого индивида представляет собой определенный синтез этих структурных элементов.
Конечно, наше исследование не решило всех вопросов связанных с проблемой времени.
Но на наш взгляд это решение лежит в области междисциплинарного исследования.
И с развитием наук, как естественных, так и общественных, человек все ближе приближается к пониманию феномена времени.
Хотя как показывает данное исследование подходы к проблеме времени, часто имеют одинаковую сущность.
В современную эпоху, глобализации, создания единого информационного пространства, набирает обороты новое представление о виртуальном времени.
Эта проблема является достаточно сложной и весьма актуальной для XXI века.

[Back]