|
Возникнув в эпоху античности как проблема разграничения сфер приложения понятий вечности и времени, она превратилась проблему соотношения Бога к сотворенному им миру. На смену зону и хроносу, отождествлявшимися с языческими божествами, пришла идея «вечности» как божественного времени, и собственно «времени» как земного времени. В наступившем средневековье подвергались ревизии представления Аристотеля о времени. Вечность мира вступает в конфликт' с идеей креационизма, догмой христианства о Творении как о начале. (Учение Аристотеля пришлось не по вкусу религиозной ортодоксии, так, в 1210 г. было официально запрещено изучение основных работ Аристотеля «Физики» и «Метафизики» в Парижском университете). Интерес человека к природе заменялся интересом к природе человека. Н.Л. Бердяев писал: «Христианство должно быть признано не природной религией, связанной непосредственно с чувством природы и отражением в душе ее таинственных процессов в органической цельности, а религией культурно-исторической, в которой тайна жизни и тайна Божества открывается через дуализм души, уже отошедшей от наивного чувства и связи с природой»1. Опираясь на знания Аристотеля, Платона и неоплатоников, Августин в одном из основных своих произведений «Исповеди» дал глубокий анализ идеи времени. Он начинает анализ этой проблемы, как и Аристотель, с констатации ее сложности и явной парадоксальности временного бытия. Августин пришел к выводу об относительности временного определения: времени как такового, помимо того, что мы наблюдаем в вещах и их движениях, как и в наших собственных действиях и впечатлениях об этих действиях, какие они оставляют «в нашей душе», такого времени вообще не существует. Он размышлял нс столько о том, что есть «время само по себе», сколько о том, как нам дано время, что мы о нем знаем, что лежит в основе этого знания. 39 Бердяев Н.А. Смысл истории. М., 1990. С. 95. |
195 приложения понятий вечности и времени, она превратилась проблему соотношения Бога к сотворенному им миру. На смену зону и хроносу, отождествлявшимися с языческими божествами, пришла идея «вечности» как божественного времени, и собственно «времени» как земного времени. В наступившем средневековье подвергались ревизии представления Аристотеля о времени. Вечность мира вступает в конфликт с идеей креационизма, догмой христианства о Творении как о начале. (Учение Аристотеля пришлось не по вкусу религиозной ортодоксии, так, в 1210 г. было официально запрещено изучение основных работ Аристотеля «Физики» и «Метафизики» в Парижском университете). Интерес человека к природе заменялся интересом к природе человека. Н.А. Бердяев писал: «Христианство должно быть признано не природной религией, связанной непосредственно с чувством природы и отражением в душе ее таинственных процессов в органической цельности, а религией культурно-исторической, в которой тайна жизни и тайна Божества открывается через дуализм души, уже отошедшей от наивного чувства и связи с природой»1. Опираясь на знания Аристотеля, Платона и неоплатоников, Августин в одном из основных своих произведений «Исповеди» дал глубокий анализ идеи времени. Он начинает анализ этой проблемы, как и Аристотель, с констатации ее сложности и явной парадоксальности временного бытия. Августин пришел к выводу об относительности временного определения: времени как такового, помимо того, что мы наблюдаем в вещах и их движениях, как и в наших собственных действиях и впечатлениях об этих действиях, какие они оставляют «в нашей душе», такого времени вообще не существует. Он размышлял не столько о том, что есть «время само по себе», сколько о том, как нам дано время, что мы о нем знаем, что лежит в основе этого знания. В рассуждениях о времени у Августина выделяются следующие Бердяев Н.А. Смысл истории. М., 1990. С. 95. |