|
50 их истинными, рассматривая как представление обыденного рассудка. Истинным для него было лишь абсолютное, то есть геометрическое трехмерное пространство, как истинным было и абсолютное математическое время, как истинным было абсолютное движение. Понятие времени (как и пространства), таким образом, было истолковано Лейбницем как идеальное определение реальных отношений вещей. Время было понято им как внутренняя характеристика движения, безотносительная к его измерению и сопоставлению с другими движениями, например, колебаниями маятника той или иной длины, или движением светил, часовых стрелок и так далее. Оно было понято как особая форма связи вещей, как порядок и последовательность их бытия. Время было понято не как особая субстанция или сущность, каким оно вместе с пространством оказывается у Ньютона, то есть как одна из двух взаимно проникающих друг в друга пустот. Одна из этих пустот оказывается лишней и может быть сведена к дополнительному измерению другой, но как определение того, что в действительности связано в последовательности бытия, движения и развития. Лейбниц не принимал общего представления о том, что пространство образует, так сказать, видимый порядок вещей, тогда как время образует невидимый и умопостигаемый порядок. С его точки зрения, оба порядка одинаково видимы и умопостигаемы, поскольку мы созерцаем лишь вещи и события и постигаем отношения этих вещей и событий, но никак ни пространство и время как таковые. И не только время, но и пространство, лишенное вещей (если такое может быть), было бы столь же невидимо и непостижимо, как и время, лишенное событий. Пространство и время оказываются, таким образом, не внешними характеристиками вещей, но собственными формами бытия реальности, формами всего того, что существует и движется, пребывает в мире и изменяется, рождается и умирает в нем. Поэтому можно сказать, что Лейбниц следует за Аристотелем в том, что исходит из взаимной зависимости материи и движения; движения |
представление обыденного рассудка. Истинным для него было лишь абсолютное, то есть геометрическое трехмерное пространство, как истинным было и абсолютное математическое время, как истинным было абсолютное движение. Понятие времени (как и пространства), таким образом, было истолковано Лейбницем как идеальное определение реальных отношений вещей. Время было понято им как внутренняя характеристика движения, безотносительная к его измерению и сопоставлению с другими движениями, например, колебаниями маятника той или иной длины, или движением светил, часовых стрелок и так далее. Оно было понято как особая форма связи вещей, как порядок и последовательность их бытия. Время было понято не как особая субстанция или сущность, каким оно вместе с пространством оказывается у Ньютона, то есть как одна из двух взаимно проникающих друг в друга пустот. Одна из этих пустот оказывается лишней и может быть сведена к дополнительному измерению другой, но как определение того, что в действительности связано в последовательности бытия, движения и развития. Лейбниц не принимал общего представления о том, что пространство образует, так сказать, видимый порядок вещей, тогда как время образует невидимый и умопостигаемый порядок. С его точки зрения, оба порядка одинаково видимы и умопостигаемы, поскольку мы созерцаем лишь вещи и события и постигаем отношения этих вещей и событий, но никак ни пространство и время как таковые. И не только время, но и пространство, лишенное вещей (если такое может быть), было бы столь же невидимо и непостижимо, как и время, лишенное событий. Пространство и время оказываются, таким образом, не внешними характеристиками вещей, но собственными формами бытия реальности, формами всего того, что существует и движется, пребывает в мире и изменяется, рождается и умирает в нем. Поэтому можно сказать, что Лейбниц следует за Аристотелем в том, что исходит из взаимной зависимости материи и движения; движения 206 |