53 Время оказывается формой созерцания, а вернее, формой внутреннего созерцания. Как писал И. Кант: «Оно есть не что иное, как форма нашего внутреннего созерцания»1. Оно оказывается не тем, что существует объективно (как субстанция или сущность мира, как это было в концепции Ньютона, или как определенного рода объективное отношение, или как порядок объективно относящихся друг к другу вещей, как это понятие определяется Лейбницем). Время оказывается чисто формальным началом познания в философии Канта. «Пространство и время суть два источника познания, из которых можно арпоп почерпнуть различные синтетические л знания» . В сущности, форма времени остается пустой, подобной пустым формам пространства и времени Ньютона и отличной от них лишь тем, что Кант помещает их в субъекте, а не в объекте. Пространство и время, как «исходные формы» и «чисто субъективные» начала познания, служили не для ухода от действительности, а для выведения этой действительности. Постулаты «чистого времени», как и постулаты «чистого пространства», были в этом отношении теоретически необходимым инструментом, исходно более обоснованным для Канта, чем постулаты «действительности» как таковой, которую ему еще только предстояло теоретически ввести в формы знания, опираясь на те или иные уже выявленные основания. Именно этими выявленными исходными основаниями и оказываются для Канта постулируемые им формы пространства и времени, и специфическая формулировка этих понятий оправдана для него именно этой чисто теоретической необходимостью. Формулировка идей пространства и времени у Канта происходила в определенной полемике с концепциями Ньютона и Лейбница. Кант не принимал концепцию Ньютона в ее непосредственной форме; он не наделял чисто мыслимые сущности реальным существованием. Будучи не выводимым из опыта и понятий разума, ньютоновское понятие времени, как и его понятие пространства, лежит, с точки зрения Канта, скорее в области 1 Кант И. Критика чистого разума. М., 1994. С. 59. : Там же: С. 60. |
созерцания. Как писал И. Кант: «Оно (время В.К.) есть не что иное, как форма нашего внутреннего созерцания»1. Оно оказывается не тем, что существует объективно (как субстанция или сущность мира, как это было в концепции Ньютона, или как определенного рода объективное отношение, или как порядок объективно относящихся друг к другу вещей, как это понятие определяется Лейбницем). Время оказывается чисто формальным началом познания в философии Канта. «Пространство и время суть два источника познания, из которых можно арпоп почерпнуть различные синтетические знания»* 2. В сущности, форма времени остается пустой, подобной пустым формам пространства и времени Ньютона и отличной от них лишь тем, что Кант помещает их в субъекте, а не в объекте. Пространство и время, как «исходные формы» и «чисто субъективные» начала познания, служили не для ухода от действительности, а для выведения этой действительности. Постулаты «чистого времени», как и постулаты «чистого пространства», были в этом отношении теоретически необходимым инструментом, исходно более обоснованным для Канта, чем постулаты «действительности» как таковой, которую ему еще только предстояло теоретически ввести в формы знания, опираясь на те или иные уже выявленные основания. Именно этими выявленными исходными основаниями и оказываются для Канта постулируемые им формы пространства и времени, и специфическая формулировка этих понятий оправдана для него именно этой чисто теоретической необходимостью. Формулировка идей пространства и времени у Канта происходила в определенной полемике с концепциями Ньютона и Лейбница. Кант не принимал концепцию Ньютона в ее непосредственной форме; он не наделял чисто мыслимые сущности реальным существованием. Будучи не выводимым из опыта и понятий разума, ньютоновское понятие времени, как и его понятие пространства, лежит, с точки зрения Канта, скорее в области 209 ’ Кант И. Критика чистого разума. М., 1994. С. 59. 2 Там же: С. 60. |