|
школы, когда за бортом оставалось все, что не поддавалось рациональному объяснению и не укладывалось в схему, и последовательное отношение к истории как к эстетической игре. Надо отметить, что не только историческое сочинение, но и литературное произведение на историческую тему это в определенном смысле пограничный жанр. Писатель, как и историк, может воссоздать исторический облик прошлого, хотя художественное воссоздание отличается от научного. Опираясь на исторические данные, писатель полагается на творческий вымысел. Он свободен в создании контрафактической истории, размышляя не только над тем, что было, но и над тем, что могло бы быть в данных исторических условиях. Обращаясь к прошлому для того, чтобы раскрыть определенные идеи и взгляды, писатели широко используют исторические аллегории. Тем самым у исторической литературы изначально были очень свободные отношения не только с вымыслом, но и историческим временем. В литературе существуют три способа рассказывать о прошлом. Первый когда прошлое используется как предлог, как фантастическая предпосылка, дающая свободу воображению. Второй «роман плаща и шпаги в духе Дюма». В этом случае узнаваемость прошлого обеспечивается наличием персонажей, взятых из энциклопедии, которые здесь совершают действия, не зафиксированные в энциклопедии, но не противоречащие тому, что сказано в энциклопедии. У. Эко называет это обстановкой так называемой подлинности, потому что реальные, и вымышленные герои действуют, руководствуясь общечеловеческими мотивами, не увязанными жестко с психологическими и моральными характеристиками времени. Третий способ представить прошлое, по Эко, как раз и есть исторический роман, в котором реальные или вымышленные герои говорят и действуют так, как должны были говорить и действовать люди того времени, которое описывается в романе. 95 |
258 реальности искусство выступает как область свободы, так как обладает свойством превращать условное в реальное и прошедшее в настоящее. Крайние позиции в вопросе о характере исторического познания породили две тенденции в историографии; жесткий подход социологической школы, когда та бортом оставалось все, что не поддавалось рациональному объяснению и не укладывалось в схему, и последовательное отношение к истории как к эстетической игре. Надо отметить, что не только историческое сочинение, но и литературное произведение на историческую тему это в определенном смысле пограничный жанр. Писатель, как и историк, может воссоздать исторический облик прошлого, хотя художественное воссоздание отличается от научного. Опираясь на исторические данные, писатель полагается на творческий вымысел. Он свободен в создании контрфактической истории, размышляя не только над тем, что было, но и над тем, что могло бы быть в данных исторических условиях. Обращаясь к прошлому для того, чтобы раскрыть определенные идеи и взгляды, писатели широко используют исторические аллегории. Тем самым у исторической литературы изначально были очень свободные отношения не только с вымыслом, но и историческим временем. В литературе существуют три способа рассказывать о прошлом. Первый когда прошлое используется как предлог, как фантастическая предпосылка, даюшая свободу воображению. Второй «роман плаща и шпаги в духе Дюма». В этом случае узнаваемость прошлого обеспечивается наличием персонажей, взятых из энциклопедии, которые здесь совершают действия, не зафиксированные в энциклопедии, но не противоречащие тому, что сказано в энциклопедии. У. Эко называет это обстановкой так называемой подлинности, потому что реальные, и вымышленные герои действуют, руководствуясь общечеловеческими мотивами, не увязанными жестко с психологическими и моральными характеристиками времени. Третий способ представить прошлое, по Эко, как раз и есть исторический 259 роман, в котором реальные или вымышленные герои говорят и действуют так, как должны были говорить и действовать люди того времени, которое описывается в романе. На наш взгляд имеются три области историософского знания оказывающие влияние на понимание исторического времени. Первое, выработка представлений о форме исторического процесса, наиболее распространенными из которых являются линейные и циклические характеристики развертывания событий во времени. Второе направление связано с размышлениями о будущем, попытками предвидения и формирования его облика. Третье направление связано с попыткой построения схем «всемирной истории», позволяющей хотя бы условно упорядочить историю человечества в рамках единой временной шкалы. Для нашего исследования является важным рассмотрение этих трех направлений. Образ времени, складывающийся в сознании, во многом определяется представлениями о формах движения времени, наиболее распространенные из которых сводятся к циклическим и линейным. В выработке представления о форме исторического процесса, по мнению польского ученого К. Помиана, известны три способа сделать время «видимым», перевести его в знаки: хронометрия, хронология и хронософия. Хронометрия переводит время в знаки с помощью часов и календарей; хронология с помощью систем летоисчисления; хронософия делает время объектом дискурса1. Хронометрическое время может быть только циклическим, так как во всех случаях время, будь то сутки, неделя, год и т.д., периодически «заканчивается» и затем «начинается» снова, с нуля часов, с понедельника, с первого января и т.д. Но циклическое время — не единственная форма развертывания времени. В большинстве обществ оно фактически сосуществует с хронологическим временем, которое является линейным. Хронология фиксирует события не случайно, различные хронологические 1 См.: Решал К. ТЬе 5еси1аг ЕуоЬкюл оГ *Ье Сопсер! оГ Сус1е$ // Кеу^егу, 5рпп§ 1979, V. 2, по. 4, р. 563 -646. |