|
98 древней Иудее, средневековой Европе) существовали прогрессивные, циклические и регрессивные модели исторического развития. Иногда эти концепции возникали последовательно и сменяли друг друга, но чаще они существовали параллельно, включая труды одних и тех же мыслителей. Примером могут служить воззрения Гесиода. В дошедших до нас двух поэмах в явном виде представлены и прогрессивная, и регрессивная, и циклическая модели исторического развития. В «Теогонии», где излагается сакральная история, используется прогрессивная концепция развития от «низших» божеств к «высшим», от «диких» титанов к «цивилизованным» богам-олимпийцам. В «Работах и днях», повествующей прежде всего о «земной» истории человечества, дается регрессивная модель, сформулированная в форме-схеме пяти веков: золотого, серебряного, бронзового, века 1-ероев и железного века, к которому Гесиод относит свое время. Наконец, в обоих случаях как божественной, так и земной истории находится циклическая модель смены поколений (богов и людей). В ХУШ-Х1Х веках идея прогресса становится господствующей. Ее усваивают нс только мыслители, но и широкие слои людей. Идея прогресса стала верой и, в конце концов, догмой и начала служить оправданием политических действий, господства и власти. «Великие Обещания Безграничного Прогресса — предчувствия господства над природой, материального изобилия, наибольшего счастья для наибольшего числа людей и неограниченной личной свободы питали надежду и веру поколений с самого начала индустриального века»1, писал Э. Фромм. Представления об историческом развитии, утвердившиеся в конце XIX века, радикально отличались от понятия прогресса в философии Просвещения. Просветители как раз в прогрессивности истории видели черту, отличающую ее от природы, которую полагали статичной. Напротив, мыслители конца XIX века считали, что все процессы, развертывающиеся во времени, прогрессивны, и исторический прогресс лишь один из случаев 1 Фромм Э. Иметь или быть? М., 1986. С. 32. |
котором настоящее уступает прошлому, а будущее настоящему. Названные три подхода используются с ранней античности до настоящего времени. Можно сказать, что практически в любой культуре (античной Греции, Рима, древней Иудее, средневековой Европе) существовали прогрессивные, циклические и регрессивные модели исторического развития. Иногда эти концепции возникали последовательно и сменяли друг друга, но чаще они существовали параллельно, включая труды одних и тех же мыслителей. Примером могут служить воззрения Гесиода. В дошедших до нас двух поэмах в явном виде представлены и прогрессивная, и регрессивная, и циклическая модели исторического развития. В «Теогонии», где излагается сакральная история, используется прогрессивная концепция развития от «низших» божеств к «высшим», от «диких» титанов к «цивилизованным» богам-олимпийцам. В «Работах и днях», повествующей прежде всего о «земной» истории человечества, дается регрессивная модель, сформулированная в форме-схеме пяти веков: золотого, серебряного, бронзового, века героев и железного века, к которому Гесиод относит свое время. Наконец, в обоих случаях как божественной, так и земной истории находится циклическая модель смены поколений (богов и людей). В ХУП1-Х1Х веках идея прогресса становится господствующей. Ее усваивают не только мыслители, но и широкие слои людей. Идея прогресса стала верой и, в конце концов, догмой и начала служить оправданием политических действий, господства и власти. «Великие Обещания Безграничного Прогресса предчувствия господства над природой, материального изобилия, наибольшего счастья для наибольшего числа людей и неограниченной личной свободы питали надежду и веру поколений с самого начала индустриального века»1, писал Э. Фромм. Представления об историческом развитии, утвердившиеся в конце XIX века, радикально отличались от понятия прогресса в философии Просвещения. Просветители как раз в прогрессивности истории видели 261 1 Фромм Э. Иметь или быть? М., 1986. С. 32. 262 черту, отличающую ее от природы, которую полагали статичной. Напротив, мыслители конца XIX века считали, что все процессы, развертывающиеся во времени, прогрессивны, и исторический прогресс лишь один из случаев эволюции природы. Развитие идеи прогресса в XIX веке было неразрывно связано с эволюционизмом. Существовали две его разновидности «социологический» и «биологический». Социологический эволюционизм был «теорией онтогенеза, в которой человеческое сообщество рассматривалось как единственное уникальное целое, тогда как дарвинизм был теорией филогенеза, в рамках которой исследовалось происхождение особей или видов»1. Первое направление было представлено, прежде всего, философами-позитивистами О. Контом и Г. Спенсером. Сформулированные ими идеи определили направление развития всех социальных наук, ориентировав различные теории на линейные принципы эволюции общества. В философии позитивизма прогресс человечества рассматривался как результат простого развития основного порядка, который по необходимости содержит в себе зародыш всех возможных успехов. Антропологи, социологи, историки, экономисты, философы, политологи и даже теологи создавали теории эволюции человека и человечества, трактуя ее как движения от невежества к науке, от инстинкта к разуму, от неравенства к равенству и т.д. При этом часто считалось, что исторический прогресс наличествует только в Европе и, следовательно, только там человеческая жизнь приобрела подлинно исторический характер. Идеи общественного прогресса вызывали определенные возражения, но эти возражения были уделом скорее элитарного меньшинства социальных мыслителей, таких как Ф. Ницше, О. Шпенглер, X. Ортегаи-Гассет, Н.А. Бердяев. Ф. Ницше, размышляя об идее общественного прогресса, писал: «Человечество не развивается в направлении лучшего, 1 ШтомпкаП. Социология социальных изменений. М., 1996. С. 136. |