|
23 < а ыплаты всей присужденной суммы доверителю, то есть кредитору I Однако, наделяя когнитора правом осуществлять представление своих интересов в суде, кредитор также заключал с ним соглашение о том, что не будет требовать от него передачи присужденной суммы. Основное отличие института когнитора от рассмотренной ранее делегации заключалось в том, что в результате такого преемства (основанного на «юридической фикции») не происходило прекращения первоначального обязательства, а соответственно, продолжали иметь силу и обеспечивающие его факультативные обязательства (залог, поручительство и т.п.). Кроме того, для совершения когниции в отношении прав (требований) не требовалось получения согласия от должника. Однако, как пишет В.В. Почуйкин, институт когнитора также имел свои недостатки.2 А' Во-первых, кредитор во всякий момент мог отменить полномочия своего процессуального представителя и даже потребовать от него все присужденное по иску в случае выигрыша дела, а учитывая, что уступка последнему права требования с должника носила чисто условный характер, для когнитора, уже осуществившего какое-либо встречное предоставление кредитору взамен «уступленного» права, не было никаких способов защиты от недобросовестности кредитора. Правовое положение когнитора-должника, уплатившего за первоначального должника, также было слишком не определенным и лишенным должной степени гарантированности, поскольку недобросовестность первоначального должника не могла отменить уплату долга в порядке представительства. Во-вторых, когнитор, получивший от кредитора право на иск, в силу условности уступки права требования с должника, сам не становился новым законным кредитором и не мог в связи с этим распорядиться «полученным» правом л* 1 См.: Черниловский З.М. Лекции по римскому частному праву. М., 1991. С. 146. 2 Почуйкин В.В. Уступка права требования в гражданском праве. С. 253. |
Иначе говоря, сущность когниции (процессуального представительства) состояла в следующем: кредитор делал того, кому он реально хотел переуступить свое требование, своим когнитором, то есть поручал ему взыскание по своим требованиям, с условием, что взысканное он может удержать себе «procurator in rem suam».27 Таким образом, когнитор фигура процессуального представителя кредитора, однако в отношении него делалось предположение, что в его лице дейстПокровский И.А. История римского права. С.-Пб., 1998. С. 446. 25 Римское частное право: Учебник / Под ред. проф. Новицкого И.Б. и проф. Перетерского И.С. С. 303. 26 См.: Гай. Институции. С. 146. 27 Покровский Й.А. История римского права. С. 447-448. 20 вует ни кто иной, как сам кредитор. Как отмечает В.А. Белов, «таким образом, прибегали к помощи юридической фикции». Действительно, определенную фиктивность когниции, можно усмотреть в следующем. Согласно положениям римского права кредитор мог требовать от когнитора: 1) приложения всех усилий для защиты иска; 2) воздержания от обмана; 3) выплаты всей присужденной суммы доверителю, то есть кредитору.29 Однако, наделяя когнитора правом осуществлять представление своих интересов в суде, кредитор также заключал с ним соглашение о том, что не будет требовать от передачи присужденной суммы. В результате отношений когниции складывалась следующая ситуация: должник по вердикту суда должен был уплатить долг кредитору, но так как кредитор действовал в лице когнитора, то и исполнение вердикта суда обращалось в пользу последнего («когнитор обращает кондемнацию на себя»). Так как когнитор все полученное по иску с согласия кредитора оставлял у себя, фактически происходила замена кредитора в обязательстве, то есть, выражаясь современным языком, кредитор являлся цедентом, а его представитель (когнитор) цессионарием уступленного права требования. Основное отличие института когнитора от рассмотренной ранее делегации заключалось в том, что в результате такого преемства в правах (основанного на, «юридической фикции») не происходило прекращения первоначального обязательства, а соответственно, продолжали иметь силу и обеспечивающие его факультативные обязательства (залог, поручительство и т.п.). Кроме того, для совершения когниции не требовалось получения согласия от должника. Однако, как пишет В.В. Почуйкин, институт когнитора также имел свои недостатки. Даже беглый взгляд на конструкцию отношений когниции позволяет выделить следующие его черты, которые никоим образом не способстлп Белов В.А. Сингулярное правопреемство в обязательстве. С. 50. 29 См.: Черниловский З.М. Лекции по римскому частному праву. М., 1991. С. 146. 30 Почуйкин В.В. Уступка права требования в гражданском праве. С. 253. 21 вовали устойчивости хозяйственного оборота и должным образом не обеспечивали защиту интересов когнитора, то есть лица, фактически приобретающего право требования к должнику. Во-первых, кредитор во всякий момент мог отменить полномочия своего процессуального представителя и даже потребовать от него все присужденное по иску в случае выигрыша дела, а учитывая, что уступка последнему права требования с должника носила чисто условный характер, для когнитора, уже осуществившего какое-либо встречное предоставление кредитору взамен «уступленного» права, не было никаких способов защиты от недобросовестности кредитора. Во-вторых, сам когнитор, получивший от кредитора право на иск, в силу условности уступки права требования с должника, сам не становился новым законным кредитором и не мог в связи с этим распорядиться «полученным» правом требования. Помимо ограничения возможности когнитора распорядиться «перешедшим» к нему субъективным правом, такое положение вещей «являлось затормаживающим фактором»31 в условиях стремительного развития экономических отношений. В-третьих, как указывает Д.В. Дождев, за кредитором также сохранялось право в любое время заключить с должником мировое соглашение вопреки желанию когнитора.32 В-четвертых, возможная смерть кредитора также прекращала полномочия когнитора; В-пятых, римские законы ограничивали случаи применения когниции только в сфере совершения процессуальных действий перед судьей, но не перед претором, и непременно в присутствии противной стороны.33 Таким образом, несмотря на первоначальное прогрессивное значение института когниции для оборотоспособности имущественных прав по сравнению Почуйкин В.В. Уступка права требования в гражданском праве. С. 253. 32 Дождев Д.В. Римское частное право: Учебник для вузов. М., 1996. С. 485. 33 См.: Муромцев С.А. Гражданское право Древнего Рима. С. 312. 22 с делегацией (отсутствие прекращения первоначального обязательственного правоотношения и обеспечительных прав кредитора, возможность реального отчуждения кредитором прав в пользу третьих лиц без согласия должника, более простая форма «уступки» прав требований), впоследствии он также перестал удовлетворять потребности экономических, и прежде всего имущественных, отношений, так как не обеспечивал надлежащим образом интересы лица, получающего право требования. Основной изъян института когниции состоял в ее «юридической фиктивности», в условном характере уступки права, в связи с чем когнитор не имел законных оснований для безусловного обращения права требования с должника в свою полную и безграничную собственность. Когнитор был поставлен в прямую зависимость от добросовестности и порядочности кредитора, поскольку, реально вступая в права нового кредитора в обязательстве, формально он оставался лишь фиктивным кредитором, права которого основаны лишь на процессуальных отношениях представительства. В связи с этим «оборот требовал, чтобы перемена кредитора в обязательстве носила безусловный характер, чтобы новый кредитор мог предъявлять к должнику все те же требования, что и первоначальный кредитор, а последний не мог в любой момент по своему желанию «вернуть» себе право требования к должнику».34 Иначе говоря, возникала объективная необходимость признания за правами требования неограниченной способности к обращению, по принципу и подобию товара. Следующим, и как отмечают некоторые авторы,35 последним этапом развития института процессуального представительства, реально приводящим к сингулярному преемству в обязательствах, стал институт «cessio legis» цессии, основанной на велении закона. Как отмечает Д.В. Дождев, указанный инПочуйкин В.В. Уступка права требования в гражданском праве. С. 253. См., напр.: Белов В.А. Сингулярное правопреемство в обязательстве. С. 52. 23 статут был введен рескриптом Антония Пия.36 Характерной чертой цессии, принципиально отличающей ее от рассмотренных ранее делегации и когниции, стало прямое указание закона на возможность ее осуществления, тогда как до этого преемство в правах могло происходить лишь на основании волеизъявления кредитора.. |