|
44 4» ционной формулы о переходе права собственности для характеристики внешнеторговой купли-продажи представляется неправильным прежде всего потому, что оно основано на ошибочном отождествлении явлений экономического порядка (переход имущества в собственность) с явлениями юридического порядка (переход права собственности)». И далее: «изменение типа или формы права собственности при купле-продаже не приводит и не может привести к «переходу» права собственности. В данном случае происходит одновременное прекращение права собственности продавца и возникновение права собственности у покупателя на приобретенное по договору купли-продажи имущество». ♦ 1 Б.Б. Черепахин, критикуя приведенную выше позицию В.Л. Рясенцева, и пытаясь сгладить отрицание права на существование самого понятия «переход права (долга)», предлагал считать «переход субъективного права и правовой обязанности» специальным юридическим понятием? Иначе говоря, ученый считал, что не следует отказываться от самого понятия «переход права», по* скольку это ведет к отрицанию правопреемства как такового, вместо этого предложив вложить в него смысл некоей юридической фикции. Соответственно, необходимо сделать вывод, согласно которому при перемене лиц в обязательстве па основании договора и при уступке требования, и при переводе долга — первоначальное обязательственное отношение прекращается, и возникает новое правоотношение с тождественным юридическим содержанием, но уже между другими лицами. Изложенная точка зрения, является, по нашему мнению, наиболее верно отражающей правовую суть сингулярного правопреемства в обязательствах. Вместе с тем, отказываться от применения самого термина «правопреемство», и тем более, «передача права», подобно тому, как это делает В.Л. Белов, не стоит.3 1 Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М., 2001. С. 387. 2 Черепахин Б.Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. С. 312. 3 См.: Белов В.Л. Сингулярное правопреемство в обязательстве. С. 24. Ученый |
47 ность передачи имущественных прав, был В.А. Рясенцев. По его мнению, права и обязанности, поскольку они являются идеологическими категориями, не способны передвигаться в пространстве, а потому и переходить от одного лица к другому. Более того, ученый указывал на то, что лица могут становиться субъектами прав и обязанностей, идентичных по содержанию правам и обязанностям ранее существовавшим, но в отношениях между иными лицами, при условии прекращения этих прав и обязанностей у участников предшествующих отношений и их возникновения у участников новых отношений. Сходной позиции придерживается и В.П. Грибанов, анализируя конструкцию «переход права собственности» в рамках отношений куплипродажи. Так, он пишет: «употребление традиционной формулы о переходе права собственности для характеристики внешнеторговой купли-продажи представляется неправильным прежде всего потому, что оно основано на ошибочном отождествлении явлений экономического порядка (переход имущества в собственность) с явлениями юридического порядка (переход права собственности)». И далее: «изменение типа или формы права собственности при куплепродаже не приводит и не может привести к «переходу» права собственности. В данном случае происходит одновременное прекращение права собственности продавца и возникновение права собственности у покупателя на приобретенное по дого81 вору купли-продажи имущество». Иную позицию относительно возможности существования перехода прав как явления юридического занимал Б.Б. Черепахин, критикуя изложенные выше взгляды В.А. Рясенцева. Так, в монографии «Правопреемство по советскому гражданскому праву», он писал: «… с этими рассуждениями нельзя согласиться. Едва ли кто сомневается в том, что переход права на вещь и переход ОЛ См.: Советское гражданское право: Учебное пособие для студентов ВЮЗИ / Отв. ред. Рясенцев В.А. М, 1955, Т. 1, с. 254; Советское гражданское право: Учебник для юрид. ин.-тов и фак.-тов / Отв. ред. Рясенцев В.А. М ., 1965, Т.1, с. 270. Of Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М., 2001. С. 387. 48 фактического владения вещью не одно и то же, что переход права не тождественен пространственному перемещению вещи как объекта этого права. К тому же, как известно, некоторые вещи могут переходить от одного лица к другому без пространственного перемещения, например, здания, сооружения;. Но это означает лишь то, что понятие перехода субъективного права и правовой обязанности является специальным юридическим понятием. Необходимо также признать, что такие рассуждения с неизбежностью приводят к отрицанию самого понятия правопреемства и производных способов приобретения прав и обязанностей».82 На наш взгляд, из рассмотренной полемики следует сделать некоторые выводы. Во-первых, Б.Б. Черепахин считает, что не следует отказываться от самого понятия «переход права», поскольку это ведет к отрицанию правопреемства как такового. Вовторых, хотя автор и критикует В.А. Рясенцева, он не отрицает того факта, что права и обязанности суть идеологические категории, в связи с чем их физическая передача невозможна. В-третьих, ученый предлагает придать конструкции «переход права» смысл специального юридического понятия, а говоря иначе некой юридической фикции. Таким образом, Б.Б. Черепахин считает, что результатом «перехода права» является не прекращение первоначального правоотношения с участием право-предшественника, а лишь изменение этого правоотношения, которое продолжает существовать, но с измененным субъектном составом (место правопред-шественника заступает правопреемник). В настоящее время сформулированную идею перехода прав без их прекращения, в рамках изменения правоотношения, поддерживает Ю. Е. Туктаров, приводя в ее обоснование следующие доводы: «Права как объекты оборота мыслятся как нечто внешнее по |