|
53 тельно, совершение уступки к этому моменту уже должно было произойти. 1 специально иду, что отсутствие уведомления должника или невыполнение обязанности первоначальным кредитором по передаче документов (п. 2 ст. 385 ГК РФ) не является основанием для признания договора уступки недействительным, несостоявшимся». 2 Смысл же нормы, содержащейся в п. 3 ст. 382 ГК РФ следует оценивать так, как это делает А.В. Егоров: «есть основания полагать, что целью законодателя, включившего п. 3 ст. 382 ГК РФ в разряд действующих норм, была защита интересов должника и потребность в этом основывалась на добросовестности * должника, поскольку он не мог знать о состоявшемся переходе права». з Таким образом, неверно было бы ставить момент прекращения права требования у цедента и возникновения тождественного права требования (Момент «перехода права») в зависимость от выполнения каких-либо действий сторонами этой сделки в отношении третьего лица должника. В отношении договора перевода долга точно также в качестве общего правила следует признать, что долговая обязанность считается «переданной» новому должнику в момент достижения сторонами соглашения о переводе (если иной момент специально не установлен в самом соглашении). При этом, забегая немного вперед, отметим, что в соответствии с нашими представлениями договор перевода долга есть трехсторонняя сделка, заключаемая между кредитором, первоначальным и новым должниками, в связи с чем мы не можем признать за «согласием кредитора» (ст. 391 ГК) правообразующего значения для перевода долга. 1 См.: Ломидзе О.Г. Правонаделение в гражданском законодательстве России. С. 326. 2 Анохин В.С. Проблемы, возникающие при уступке права требования в арбитражном процессе И Арбитражная практика. Специальный выпуск: Уступка права требования. 2001. С. 42. 3 Егоров А.В. К вопросу о правах по сделкам, заключенным комиссионером // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2002. J\l> 1 С. 127. |
Такая концепция представляется недостаточно обоснованной как с точки зрения теории обязательственных отношений, так и с точки зрения законодательства. Прежде всего, договор, согласно его легальному определению, есть соглашение двух или нескольких лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей. Как мы выяснили ранее, договор цессии, или уступка требования, представляет собой такую сделку, которая непосредственно направлена на отчуждение обязательственного права, и заключается между первоначальным кредитором (цедентом) по обязательству и новым кредитором (цессионарием); в силу уступки цедент передает цессионарию право требования исполнения обязательства третьим лицом (должником), а цессионарий приобретает это право требования от цедента. Таким образом, сторонами уступки требования являются цедент и цессионарий, должник же — лишь «третье лицо», которое, хотя и находится в юридической связи с первыми, но выведено из числа контрагентов. Уведомление должника имеет значение лишь для надлежащей переадресации исполнения уже существовавшей у него на момент заключения договора цессии обязанности. Иначе говоря, если должник, не будучи уведомлен о состоявшемся переходе требования, произведет исполнение обязательства первоначальному кредитору, такое исполнение признается надлежащим. Однако законом не ставится под сомнение сама сделка уступки требования в том случае, если должник не был уведомлен о произошедшей уступке. Более того, как абсолютно верно пишет О.Г. Ломидзе, из содержания п. 3 ст. 382 ПС следует, что данным пунктом установлены последствия неуведомления должника о состоявшейся уступке, следовательно, совершение уступки к этому моменту уже должно было произойти.224 Сходную позицию мы можем найти и у B.C. Анохина.225 224 Ломидзе О.Г. Правонаделение в гражданском законодательстве России. С. 326. См.: Анохин B.C. Проблемы, возникающие при уступке права требования в арбитражном процессе // Арбитражная практика. Специальный выпуск: Уступка права требования. 2001. С. 42. 105 Таким образом, юридически необоснованно ставить момент совершения договора уступки требования в зависимость от выполнения каких-либо действий сторонами этой сделки в отношении третьего лица, поскольку единственным юридически значимым содержанием рассматриваемой сделки является, как уже говорилось ранее, так называемый «переход права» от цедента к цессионарию. Отношения же, возникающие из сделки цессии, в том числе и возникновение у должника обязательства перед цессионарием это отношения другого порядка, которые собственно договором об уступке требования не регулируются. Итак, момент совершения уступки требования не зависит от момента уведомления должника об уже состоявшейся цессии требования. В этой связи следует решить вопрос о предназначении п. 3 ст. 382 ГК РФ, согласно которому должник, не уведомленный о произошедшей уступке, считается надлежащим образом исполнившим обязательство, если он произвел исполнение первоначальному кредитору. Соглашаясь с точкой зрения О.Л. Ломидзе, мы считаем, что указанная норма содержит определенную юридическую фикцию, согласно которой состоявшаяся уступка приобретает правовое значение для должника только с момента получения им соответствующего уведомления. Смысл установления такой фикции продиктован превалирующей в гражданском праве презумпцией добросовестности участников гражданского оборота, а применительно к сделке цессии требованием о невозможности ухудшения правового положения должника. Сходного мнения придерживается и А.В. Егоров: «есть основания полагать, что целью законодателя, включившего п. 3 ст. 382 ГК РФ в разряд действующих норм, была защита интересов должника и потребность в этом основывалась на добросовестности должника, поскольку он не мог знать о состоявшемся переходе права».227 Ломидзе О.Г. Правонаделение в гражданском законодательстве России. С. 327. Егоров А.В. К вопросу о правах по сделкам, заключенным комиссионером // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2002. № 1 С. 127. 106 1. Алексеев С.С. Односторонние сделки в механизме гражданскоправового регулирования // Сб. уч. тр. Свердловского юрид, ин-та. Вып. П.Свердловск, 1970. С. 86-97. 2. 3. Анненков К. Цессия договорных прав. Журнал гражд. и угол, права. Кн. 2.-1891.-С. 75-88. 4. 5. Анохин В., Керимова М. Уступка права требования на основании договора // Хозяйство и право. 2002. № 4. С. 4956. 6. 7. Анохин B.C. Проблемы, возникающие при уступке права требования в арбитражном процессе // Арбитражная практика. Специальный выпуск: Уступка права требования. 2001. С. 37-46. 8. 9. Белов В.А. Правопреемство в связи с законодательной концепцией квалификации имущественных прав как объектов гражданских прав // Законодательство. 1998. № 6. С. 81-91. 10. 11. Белов В.А. Предмет договора сингулярной сукцессии (уступки требования) // Известия ВУЗов. Правоведение. 2000. № 2. С. 146-155. 12. 13. Белов В.А. Форма договора уступки требования и последствия ее несоблюдения // Законодательство. 2001. № 4. С. 32-37. 14. 15. Богатырев Ф.О. Интерес в гражданском праве // Журнал российского права. 2002. № 2. С. 33-43. 16. 17. Брауде И.Л. К вопросу об объекте правоотношения по советскому гражданскому праву // Советское государство и право. 1951. № 3. С. 5362. 18. 197 1. Вербенко Т.Л. Согласие должника в случае перехода к другому лицу прав кредитора // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2001. № 8. -С. 127-128. 2. 3. Габов А.В. Некоторые проблемные вопросы уступки права // Хозяйство и право. 1999. № 3. С. 47-52. 4. 5. Егоров А.В. К вопросу о правах по сделкам, заключенным комиссионером // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2002. № 1.. o С. 116-130. 6. 7. Елькин К.С. Перемена лиц в обязательстве путем перехода прав кредитора к другому лицу // Арбитражная практика. Специальный выпуск: Уступка права требования. 2001. С. 64-67. 8. 9. Ефимова Л.Г. Перемена лиц в обязательстве (законодательство и практика его применения) // Арбитражная практика. 2003. № 11. С. 823. 10. 11. Колесников О.А. К вопросу о концепции перехода обязательственных прав // Журнал российского права. 2001. № 7. С. 4751. 12. 13. Колесников О.А. О моменте перехода обязательственных прав на основании сделки // Арбитражная практика. Специальный выпуск: Уступка права требования. 2001. С. 11-17. 14. |