|
Смятение было столь велико, что какое-то время перспективы будущего общественного развития были неясны вообще. Большая часть народа все еще считала, что возможен путь реформирования реального социализма и постепенное превращение его в подлинно социалистическое общество, основанное на всенародной демократии. События, однако, стали развиваться совсем в другом направлении. Причины сделанного выбора, как нам представляется, лежат вовсе не в перспективах возможных вариантов развития, а в плоскости неудавшихся ранее экспериментов в области демократических преобразований при сохранявшейся стабильной и укреплявшейся административно-командной системе управления. Демократия социалистического типа но выдержала конкуренции в сфере удовлетворения общественных потребностей, хотя имела для этого все возможности. Западные достижения в этой области также не стоит идеализировать, а тем более примерять под российские жизненные стандарты. В этой связи правомерным необходимо признать решение о собственном выборе. Но этот выбор определяющий и должен учитывать и опыт прошлого, и концептуальные демократически ориентиры, и национальные интересы. Нс секрет, что в восьмое десятилетие прошлого века страна вступила в состоянии глубокой социально-политической и экономической депрессии, ставшей следствием распространения застойных тенденций на основных направлениях государственной эволюции. Сложные и в известной степени противоречивые политические нововведения перестроечного периода отодвинули на задний план проблемы экономики, вызвали разрыв ее закономерных, взаимообусловленных связей с политикой. На таком фоне разрастались сепаратизм, национализм, вспыхнули противоестественная «война законов» и «противоборство суверенитетов», которые разрушали основы многонационального государства, а его распад вскоре стал 46 |
достаточно быстро, а затем наступает переходный период, в начале которого в России необходимо было, прежде всего, достичь общественного согласия и выработать меры экономической регуляции. Примечательно, что термин «переходный период» в его традиционном понимании многими политиками не воспринимался, поскольку считалось, что он не давал ясного ответа на вопрос, от чего и к чему этот переход осуществляется. Такое состояние вполне объяснимо трудностью осознания того обстоятельства, что существовавший десятилетиями строй, казавшийся самым прогрессивным и потому непоколебимым, в одночасье рухнул окончательно и бесповоротно. Смятение было столь велико, что какое-то время перспективы будущего общественного развития были неясны вообще. Большая часть народа все еще считала, что возможен путь реформирования реального социализма и постепенное превращение его в подлинно социалистическое общество, основанное на всенародной демократии. События, однако, стали развиваться совсем в другом направлении. Причины сделанного выбора, как нам представляется, лежат вовсе не в перспективах возможных вариантов развития, а в плоскости неудавшихся ранее экспериментов в области демократических преобразований при сохранявшейся стабильной и укреплявшейся административно-командной системе управления. Демократия социалистического типа не выдержала конкуренции в сфере удовлетворения общественных потребностей, хотя имела для этого все возможности. Западные достижения в этой области также не стоит идеализировать, а тем более примерять под российские жизненные стандарты. В этой связи правомерным необходимо признать решение о собственном выборе. Но этот выбор определяющий и должен учитывать и опыт прошлого, и концептуальные демократически ориентиры, и национальные интересы. Не секрет, что в восьмое десятилетие прошлого века СССР вступил в состоянии глубокой социально-политической и экономической депрессии, ставшей следствием распространения застойных тенденций на основных 6 1 направлениях государственной эволюции. Сама жизнь требовала проведения продуманных, научно выверенных и последовательных преобразований. Функция советского государства по обеспечению власти коммунистической партии в формировании социалистического общества пришла в полное противоречие с социально ориентированным общественным сознанием. Данный фактор исключал возможность использования прежнего бюрократического аппарата в политических реформах и демократических преобразованиях. Поставленные цели нуждались в обновленной свежими взглядами и идеями элите. К сожалению, эта задача была решена лишь отчасти. Новое руководство появилось, однако его действия предполагали опору на устаревшую методику. С апреля 1985 года вновь избранным Генеральным секретарем ЦК КПСС М.С. Горбачевым была предпринята попытка модернизации системы на базе марксистской социалистической идеи. Она окончилась, закономерно, неудачей. Страна стремительно шла к распаду. Второй распад России в XX веке — распад СССР — развернулся на наших глазах. Известно, что становым хребтом системы власти в советском государстве являлся партийный аппарат. С 1985 года эта система попала под прицельный огонь со стороны общества, которое бурно осваивало гласность и политический плюрализм. Система на глазах у всех слабела, давала сбои, все более глубокие трещины покрывали монолит СССР [2]. Сложные и в известной степени противоречивые политические нововведения отодвинули на задний план проблемы экономики, вызвали разрыв ее закономерных, взаимообусловленных связей с политикой. Нараставший груз экономических и политических ошибок становился неподъемным. На таком фоне разрастались сепаратизм, национализм, вспыхнули противоестественная «война законов» и «противоборство суверенитетов», которые разрушали основы многонационального государства. И хотя в марте 1991 года на Всесоюзном референдуме народ высказался за сохранение СССР, его распад вскоре стал свершившимся 62 |