|
Таким образом, возможно утверждать, что коррупция не только является фактором, деградирующим ментальность, но и детерминантой кризиса общественного правосознания. При этом в значительной степени она оказывает негативное влияние на процессы социализации индивидов, проходящих аккультурацию в условиях аномии. Объективные процессы, проходящие в период трансформации общества, перехода к рыночной экономике генерируют рассогласование культуры и социальной структуры. Обобщая различные интерпретации определений культуры, мы говорим о ней, прежде всего, как о совокупности смыслов и значений, которыми люди руководствуются в своей жизни. Как отмечалось ранее, принятые индивидом и обществом культурные значения опосредуют всю социальную деятельность человека, наделяя её определенным смыслом. Только опираясь на принятые культурные значения, акторспособен взаимодействовать со средой, приспосабливаться к ней и создавать новую социальную реальность. Однако, то, в чём людям видится смысл своих действий, те принципы и нормы, которым они отдают предпочтение, нельзя рассматривать как нейтральную («беспомощную») среду, в которой действуют внешние силы, жёстко определяя её логику развития. Напротив, социальная реальность является продуктом взаимных интерпретаций, оценок и договорённостей между отдельными людьми. Социальная организация (организация социальных действий и взаимодействий) устанавливается в зависимости от того, как люди понимают смысл таких связей, какой тип взаимодействий они предпочитают [66, с. 136]. Таким образом, следует отметить, что под социальным аспектом общества подразумевается сам основной процесс взаимодействий между индивидами, в ходе которого используются и складываются главные значения и смыслы. |
Известия Сочинского государственного университета. 2015. № 3-1 (36) 34 Традиционно принято считать, что главным стимулом к коррупции является возможность получения экономической прибыли (ренты), связанной с использованием властных полномочий, а главным сдерживающим фактором — риск разоблачения и наказания. На наш взгляд, если первая часть данного утверждения достаточно объективно раскрывает мотивацию действий, то вторая оставляет открытое поле для дискуссий. Несовершенство и ограниченность возможностей, предоставляемых внутренним и внешним надзором, отсутствие положительной динамики в борьбе с коррупцией убедительно подтверждают это. Таким образом, коррупции может быть подвержен любой человек, обладающий дискреционной властью – властью над распределением каких-либо не принадлежащих ему ресурсов по своему усмотрению. В отсутствие у кого-либо дискреционной власти, коррупция была бы невозможна [7]. Используя генерализирующий метод научного анализа, в целях определения повторяющихся типичных элементов, следует отметить, что, что детальное рассмотрение явления коррупции как регулярных самовозобновляющихся интеракций, возможно при определении в качестве инварианта единичного социального действия, совершаемого двумя акторами. Одновременному пониманию устойчивости коррупционных интеракций и конфликта, вызванного несовместимостью целей, способствует рассмотрение модели определенного социального взаимодействия (например, дача и получение взятки). Взятка является разновидностью коррупции, при которой действия должностного лица заключаются в оказании каких-либо услуг физическому или юридическому лицу в обмен на предоставление последним определённой выгоды первому. В большинстве случаев, если дача взятки не является следствием вымогательства, основную выгоду от сделки получает взяткодатель [8]. Как видно, из рассмотренных ранее ограничений направленности и содержания социальных отношений, в том числе, свободы выбора индивидом поведенческих норм, в условиях аномичности общества, поливариативности ценностных ориентаций, основопологающим в социокультурном сдерживании может быть только внутренняя интенция актора. Стереотипы реакции индивида на происходящие социальные процессы и выбор модели поведения формируются в социокультурной среде. В данном контексте, нельзя не согласиться с научным заключением Э. Шилза о том, что необходимо попытаться определить, в какой социокультурной среде сформировался этот человек, какие стандарты поведения в ней приняты, на какой почве возник конфликт [9]. Именно эти факторы лежат в основе социализации индивида и развития его ментальности, как устойчивой, логически прослеживаемой специфической определённости восприятия, в том числе, оценки мира и практической деятельности в нём. К. Манхейм, как и, в свою очередь, К. Маркс, был убежден, что человеческое мышление, порождающее те или иные идеи, всегда укоренено в конкретных исторических, социальных условиях и определяется этими условиями. Мышление человека обусловлено его социальным положением, групповой принадлежностью, особенностями образа жизни и судьбы его группы. Манхейм писал: «Мыслят не люди как таковые и не изолированные индивиды осуществляют процесс мышления, мыслят люди в определенных группах, которые разработали специфический стиль мышления в ходе бесконечного ряда реакций на типичные ситуации, характеризующие общую для них позицию» [10]. Тем самым, мы вправе утверждать, что коррупция не только является фактором, деградирующим ментальность, но и детерминантой кризиса общественного правосознания. При этом, в значительной степени, она оказывает негативное влияние на процессы социализации несовершеннолетних, проходящих аккультурацию в условиях аномии. Объективные процессы, проходящие в период трансформации общества, перехода к рыночной экономике генерируют рассогласование культуры и социальной структуры. Обобщая различные интерпретации определений культуры, ее следует, прежде всего, рассматривать как совокупность смыслов и значений, которыми члены общества руководствуются в своей жизни. Как отмечалось ранее, принятые индивидом и обществом культурные значения опосредуют всю социальную деятельность человека, наделяя её определенным смыслом. Известия Сочинского государственного университета. 2015. № 3-1 (36) 35 Только опираясь на принятые культурные значения, актор способен эффективно взаимодействовать со средой, приспосабливаться к ней и воспроизводить новую социальную реальность. Однако, то, в чём индивиды видят смысл своих действий, те принципы и нормы, которым они отдают предпочтение, нельзя рассматривать как нейтральную («беспомощную») среду, в которой действуют внешние силы, жёстко определяя её логику развития. Напротив, социальная реальность является продуктом взаимных интерпретаций, оценок и договорённостей между отдельными людьми. Социальная организация (организация социальных действий и взаимодействий) устанавливается в зависимости от того, как люди понимают смысл таких связей, какой тип взаимодействий они предпочитают [11]. Таким образом, под социальным аспектом общества подразумевается сам процесс взаимодействий между людьми, в ходе которого используются и складываются значения и смыслы. Исходя из вышесказанного, следует отметить, что только с позиции социологии культуры обнаруживается возможность, исследуя взаимовлияние смысловой сферы человеческого существования и сферы социального взаимодействия, понять весь спектр детерминации поведения индивида от склонности к совершению коррупционных действий до интенции отказа от них. Для объективной оценки ситуации важно использовать также научные выводы, полученные в рамках исследований социологии риска такими учёными, как У. Бек, А. Вильдавски, Э. Гидденс, М. Дуглас, Н. Луман, Ю. Роза, К. Феофанов, О. Яницкий и др. Результаты. Обобщая теоретические заключения исследователей, возможно говорить о том, что в российском обществе существует угроза постепенной трансформации в общество всеобщего риска. Так, оценивая состояние коррупции, мы можем говорить о наличии экстерриториального характера данного риска, его устойчивом воспроизводстве вне зависимости от оказываемых мер противодействия, широком социальном распространении, поливариативности форм проявлений и сфер деятельности, взаимодействия, хабитуализации деструктивных норм. Какими бы ни были виды коррупционных проявлений, вне зависимости от сферы их существования, будь то взаимодействие рядовых граждан и чиновников, власти и бизнеса, в основании этих интеракций стоит индивид, принадлежащий к определённому социальному слою, придерживающийся собственных культурных значений, оценивающий ситуацию, предусматривающий последствия, желающий наступления результатов, осуществляющий выбор действий, принимающий решение по их осуществлению и т.д. Заключение. Подводя итоги проведённого краткого анализа явления коррупции с позиции интегративных и общесоциологических знаний, считаем целесообразным рассматривать «культурные» и «социальные» аспекты развития общества, продуцирующие деструктивные значения, именно в призме социологии культуры, синтезирующей имеющиеся подходы к изучению феномена коррупции в современной исследовательской парадигме. Примечания: 1. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М., 1991, С. 395, 398-399, 492. 2. Ионин Л.Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие. 3-е издание, М., Логос., 2000, С. 11. 3. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М., 1995. С. 153-154, 301. 4. Словарь юридических терминов. М., 2000. С. 121. http://dic.academic.ru/ dic.nsf/lower/15689 5. Аверьянов М.В. Методологические подходы в исследовании коррупции: социокультурный аспект. Вестник АГУ. Майкоп, 2011. 6. Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. С. 58, 82, 389, 602-603, 611, 628, 629. 7. Роуз-Аккерман С. Коррупция и государство. Причины, следствия, реформы / Пер. с англ. О. А. Алякринского. М.:Логос, 2003. |