|
Исходя из вышесказанного, только с позиций социологии культуры мы имеем возможность, исследуя механизмы взаимовлияния смысловой сферы человеческого существования и сфер социального взаимодействия, осознать весь спектр детерминации поведения конкретного индивида от склонности к совершению коррупционных действий до интенции полного отказа от них. Для объективной оценки социокультурной реальности, в контексте исследований заявленной проблематики, важно учитывать научные выводы, полученные в рамках исследований социологии риска У. Беком, А. Вильдавски, Э. Гидденсом, М. Дугласом, Н. Луманом, К. Феофановым, О. Яницким и др. Анализируя теоретические умозаключения данных авторов и преломляя их к российской реальности, возможно говорить о том, что современное общество постепенно трансформируется в общество всеобщего риска. Так, оценивая сегодняшнее состояние коррупции, мы можем констатировать наличии экстерриториального характера данного риска, его устойчивое воспроизводство вне зависимости от осуществляемых мер противодействия, широком социальном распространении, поливариативности форм проявлений и сфер деятельности, взаимодействия и хабитуализации деструктивных норм. К. Кнорр-Цетина, рассматривая проблемы социального порядка с позиций когнитивной микросоциологии, писала: «В некотором смысле, проблема социального порядка переопределяется, традиционный подход к порядку переворачивается с ног на голову. Социальный порядок не то, что сохраняет целостность общества, контролируя желания и устремления индивидуумов, а то, что возникает в многочисленных повседневных взаимодействиях и взаимных приспособлениях этих желаний и устремлений. Проблема социального порядка... превратилась в проблему когнитивного порядка...»[80, р. 7]. |
Известия Сочинского государственного университета. 2015. № 3-1 (36) 35 Только опираясь на принятые культурные значения, актор способен эффективно взаимодействовать со средой, приспосабливаться к ней и воспроизводить новую социальную реальность. Однако, то, в чём индивиды видят смысл своих действий, те принципы и нормы, которым они отдают предпочтение, нельзя рассматривать как нейтральную («беспомощную») среду, в которой действуют внешние силы, жёстко определяя её логику развития. Напротив, социальная реальность является продуктом взаимных интерпретаций, оценок и договорённостей между отдельными людьми. Социальная организация (организация социальных действий и взаимодействий) устанавливается в зависимости от того, как люди понимают смысл таких связей, какой тип взаимодействий они предпочитают [11]. Таким образом, под социальным аспектом общества подразумевается сам процесс взаимодействий между людьми, в ходе которого используются и складываются значения и смыслы. Исходя из вышесказанного, следует отметить, что только с позиции социологии культуры обнаруживается возможность, исследуя взаимовлияние смысловой сферы человеческого существования и сферы социального взаимодействия, понять весь спектр детерминации поведения индивида от склонности к совершению коррупционных действий до интенции отказа от них. Для объективной оценки ситуации важно использовать также научные выводы, полученные в рамках исследований социологии риска такими учёными, как У. Бек, А. Вильдавски, Э. Гидденс, М. Дуглас, Н. Луман, Ю. Роза, К. Феофанов, О. Яницкий и др. Результаты. Обобщая теоретические заключения исследователей, возможно говорить о том, что в российском обществе существует угроза постепенной трансформации в общество всеобщего риска. Так, оценивая состояние коррупции, мы можем говорить о наличии экстерриториального характера данного риска, его устойчивом воспроизводстве вне зависимости от оказываемых мер противодействия, широком социальном распространении, поливариативности форм проявлений и сфер деятельности, взаимодействия, хабитуализации деструктивных норм. Какими бы ни были виды коррупционных проявлений, вне зависимости от сферы их существования, будь то взаимодействие рядовых граждан и чиновников, власти и бизнеса, в основании этих интеракций стоит индивид, принадлежащий к определённому социальному слою, придерживающийся собственных культурных значений, оценивающий ситуацию, предусматривающий последствия, желающий наступления результатов, осуществляющий выбор действий, принимающий решение по их осуществлению и т.д. Заключение. Подводя итоги проведённого краткого анализа явления коррупции с позиции интегративных и общесоциологических знаний, считаем целесообразным рассматривать «культурные» и «социальные» аспекты развития общества, продуцирующие деструктивные значения, именно в призме социологии культуры, синтезирующей имеющиеся подходы к изучению феномена коррупции в современной исследовательской парадигме. Примечания: 1. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М., 1991, С. 395, 398-399, 492. 2. Ионин Л.Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие. 3-е издание, М., Логос., 2000, С. 11. 3. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М., 1995. С. 153-154, 301. 4. Словарь юридических терминов. М., 2000. С. 121. http://dic.academic.ru/ dic.nsf/lower/15689 5. Аверьянов М.В. Методологические подходы в исследовании коррупции: социокультурный аспект. Вестник АГУ. Майкоп, 2011. 6. Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. С. 58, 82, 389, 602-603, 611, 628, 629. 7. Роуз-Аккерман С. Коррупция и государство. Причины, следствия, реформы / Пер. с англ. О. А. Алякринского. М.:Логос, 2003. |