|
как функция этой «системы образов», которая передается в поколение к поколению в процессе воспитания и обучения и вследствие определенных экономических условий». Выяснение сути и смысла любого исторического события или явления будет зависеть от того, какова эта система у того или иного исследователя. Специфика культурной среды, климата, индивидуальных способностей ученых может привести к совершенно разным выводам. Отсюда проистекает важность изучения среды обитания, а также ее взаимовлияние индивидом, выпестывающее само этническое сознание. «Без изучения ментальных установок невозможно создать тотальную историю общества», считает Ж.Дюби. Метод ментального рассмотрения мира отстаивал и Мишель Вовель. «История ментальностей лишь дополняет и уточняет историю социальную и подбирает под себя все области духовной жизни», считает он. Исследованная ментальность (как и этническое сознание) позволяет «не спасовать перед разваливаюш,имся на части объектом исторического исследования и сохранить его целостное прочтение, учитывающее гигантскую работу себя над собой, которую представляет собой жизнь людей... При условии, что мы не будем видеть в истории ментальности ключ ко всем дверям, она больше, чем мода: это новая область знания открыта для постановки новых вопросов». Воззрения Ле Гоффа, Дюби и близких к ним в этом вопросе Н.Дэвиса, Ф.Арьеса, М.Вовелли, Ж.Демоме характеризуют лишь одну из тенденций в осмыслении ментальности в современных «Анналах». Иную линию выражают взгляды А.Буро и Р.Шартье, в той или иной мере ревизирующих воззрения Дюби, Ле Гоффа и других, близких к ним исследователей. Таким образом, несмотря на различие в подходах и в терминологической разноголосице, «школа Анналов» утвердила статус исторической 198 |
представлений трактуется Ле Гоффом через "воображаемое", "чувственное", "символическое", через ценности и идеологию. Автоматизмы поведения, то общее неосознанное и повседневное, что присутствовало в сознании каждого средневекового жителя, позволило Ле Гоффу говорить о неком общем ментальном фонде Средневековья, где "трудно разграничить абстрактное и "конкретное" и где "наслоение конкретного на абстрактное составляло основу ментальностей и чувствований средневековых людей". Таким образом, уже в начале ХХ века в науке сложилось довольно четкое представление о существовании некой "души народа" как врожденной величины, обусловленной многочисленными факторами, один из которых выдвигался вперед, в зависимости от направления научной школы. Носителем "народного духа" являлся этнофор, реакции которого на внешние возбудители формировали модель этнического сознания и этнического поведения. Первоначальная трактовка менталитета, введенная представителями историкопсихологического и культурно-антропологического направлений, означала своего рода "психологическую оснастку" любой социальной общности, которая позволяла ей посвоему воспринимать как социальную среду, так и самих себя. Закладываемая в процессе воспитания и обусловленная этнической культурой, она становилась "живым" воплощением этнического сознания. Разработку этой теории продолжает один из последователей "Школы Анналов" Жорж Дюби. Ментальность он понимает как систему, систему образов и представлений, различную у различных социальных групп. "Мы убеждены, пишет Дюби, что все социальные отношения складываются как функция этой "системы образов", которая передается из поколения к поколению в процессе воспитания и обучения, и в следствие определенных экономических условий". Выяснение сути и смысла любого исторического события или явления будет зависеть от того, какова эта система у того или иного исследователя. Специфика культурной среды, климата, индивидуальных способностей ученых может привести к совершенно разным выводам. Отсюда проистекает важность изучения среды обитания, а также ее взаимовлияние индивидом, выпестывающее само этническое сознание. "Без изучения ментальных установок невозможно создать тотальную историю общества считает Ж. Дюби. Метод ментального рассмотрения мира отстаивал и Мишель Вовель. История ментальностей лишь дополняет и уточняет историю социальную и подбирает под себя все области духовной жизни считает он. Исследованная ментальность (как и этническое сознание) позволяет "не спасовать перед разваливающимся на части объектом исторического исследования и сохранить его целостное прочтение, учитывающее гигантскую работу себя над собой, которую представляет собой жизнь людей... При условии, что мы не будем видеть в истории ментальности ключ ко всем дверям, она больше, чем мода: это новая область знания открыта для постановки новых вопросов". Воззрения Ле Гоффа, Дюби и близких к ним в этом вопросе Н.З. Дэвис, Ф. Арьеса, М. Вовелл, Ж. Демоме характеризуют лишь одну из тенденций в осмыслении ментальности в современных "Анналах". Иную линию выражают взгляды Алэна Буро и Роже Шартье, в той или иной мере ревизирующих воззрения Дюби, Ле Гоффа и других близких к ним исследователей. Таким образом, несмотря на различие в подходах и в терминологической разноголосице, "школа Анналов" утвердила статус исторической антропологии как науки, имеющей |