Проверяемый текст
Маремшаова Ирина Исмаиловна. Эволюция этнического сознания карачаево-балкарского народа (Диссертация 2002)
[стр. 205]

происходят молниеносно, они имеют значительную временную дистанцию.
Политические, социально-экономические катаклизмы несколько ускоряют трансформационные процессы.
В начале века русский менталитет подвергся насильственной ломке в связи с событиями большевистской «модернизации» и формированием в ходе нее нового, советского человека.
По словам Бердяева, «русская жажда абсолютной свободы» обернулась рабством, «русская жажда абсолютной любви ненавистью».
Бердяев не оставляет в стороне и географический фактор.
Историческая родина, которая характеризуется географической экологией местности, отличает «нас» от «не нас» в этническом отношении.
Своей емкой метафорой: «русская душа
порабош,ена ширью», Бердяев обратил внимание на влияние природы, ландшафта, в котором формируется русская этничность, на социальные характеристики национального сознания.
Но какую бы грань этнической теории не обыгрывал Бердяев, во всех своих трудах он придерживался
единого методологического кредо.
«Нация есть понятие духовное.
Национальный дух не может быть, ограждаем и укрепляем насильственными, материальными, мероприятиями...
Кроме бескровного отвлеченного космополитизма и насильственного, безнравственного национализма, может быть еще третья идеалистическая точка зрения на национальность, полагающая национальный дух не в задачах государственности, а в самобытном, творческом осуществлении универсальных общечеловеческих задач»
(29, 30, 36).
В этой идее Бердяеву вторит другой выдающийся богослов и философ
С.Булгаков.
Эволюционную теорию этничности он подвергает резкой критике, считая, что она бессильна справиться с проблемой становления национальностей.
Здесь он отдает пальму первенства сложным этнографическим смешениям, признавая, тем не менее, и то, «что национальности родятся, т.е.
что существует историческая грань, за которою
этнографиче204
[стр. 15]

§ 2.
Национально-психологические проблемы в научной мысли русского зарубежья Отдельную страницу в истории научной мысли по проблемам этноса занимают ученые, философы и мыслители русского зарубежья.
Находясь вдали от своей родины, своего народа, их взоры обращались к России, к населявшим ее людям.
Острое чувство оторванности предавало их размышлениям глубину и отточенность.
Анализ национального характера, психологии, причин и следствий тех или иных типичных для русского народа поведенческих актов и культурных стереотипов бывает порой слишком эмоционален, но это не преуменьшает глубину мысли.
Учение о национальном русском характере наиболее полно в русской философии было развито П.А.
Бердяевым.
Проблему особенностей русской мысли, сознания и менталитета Бердяев трактует в русле философского идеализма.
"Корни идеализма заложены глубоко в земле ...
он в высшей степени национален и вместе с тем универсален.
Эти корни лежат в глубине русского национального духа".
Если принять существование национального духа (характера) за данность, он не может не отражать исторически сложившихся свойств психологии, отличающих один народ от другого.
Национальный характер и сознание формируются под воздейстивем географических, политических, социальноэкономических условий существования народа.
И чем сложнее и противоречивее эти условия, тем сложнее и противоречивей национальный характер.
"Н.А.
Бердяев отважился взять на себя в высшей степени ответственную задачу, пишет А.А.
Клизеветтер, очертить духовный облик русского народа на основании присущих русскому народу религиозно-нравственных идеалов".
Противоречивость психологического склада русского народа Бердяев объясняет бурной и драматической историей России.
Одни черты национального духа в ходе исторического развития исчезают, другие, напротив, закрепляются.
Национальный параметр динамичен, но изменения не происходят молниеносно, они имеют значительную временную дистанцию.
Политические, социальноэкономические катаклизмы несколько ускоряют трансформационные процессы.
В начале века русский менталитет подвергся насильственной ломке в связи с событиями большевистской "модернизации" и формированием в ходе нее нового, советского человека.
По словам Бердяева, " русская жажда абсолютной свободы" обернулась рабством, "русская жажда абсолютной любви-ненавистью".
Бердяев не оставляет в стороне и географический фактор.
Историческая родина, которая характеризуется географической экологией местности, отличает "нас" от "не нас" в этническом отношении.
Своей емкой метафорой: "русская душа
порабощена ширью", Бердяев обратил внимание на влияние природы, ландшафта, в котором формируется русская этничность, на социальные характеристики национального сознания.
Но какую бы грань этнической теории не обыгрывал Бердяев, во всех своих трудах он придерживался
единому методологическому кредо.
"Нация есть понятие духовное.
Национальный дух не может быть ограждаем и укрепляем насильственными, материальными, мероприятиями...
Кроме бескровного отвлеченного космополитизма и насильственного, безнравственного национализма, может быть еще третья идеалистическая точка зрения на национальность полагающая национальный дух не в задачах государственности, а в самобытном, творческом осуществлении универсальных общечеловеческих задач".

В этой идее Бердяеву вторит другой выдающийся богослов и философ
С.Н.
Булгаков.
Эволюционную теорию этничности он подвергает резкой критике, считая, что она бессильна справиться с проблемой становления национальностей.
Здесь он отдает пальму первенства сложным этнографическим смешениям, признавая, тем не менее и то, "что национальности родятся, т.е.
что существует историческая грань, за которою
этнографическая смесь превращается в

[Back]