кусство, литература». Упущенное Федотовым территориальное единство дополнено Ильиным. «Этот организм есть географическое единство, части которого связаны хозяйственным взаимопониманием; этот организм есть духовное, языковое и культурное единство». Проблема национального характера интересовала русскую императрицу Екатерину П. Она отметила, что вера, климат, законы, правила, принятые от правительства, примеры дел прошедших, нравы, обычаи рождают общее в народе умствование, с оными сообразуемое. О «пейзаже души» русского человека много рассуждал Н.Бердяев. Философ неоднократно отмечал, что «пейзаж души» русского человека напоминает пейзаж той земли, на которой она формировалась: та же необъятность, отсутствие каких-либо пределов, устремленность в бесконечное. Этот «природно-языческий» элемент стал отличительной особенностью русского христианства и придал характеру русского человека, православному в своей основе, такие черты, как «приверженность к определенной идее, готовность нести во имя нее страдания и жертвы, напряженный максимализм, тяготение к трансцендентному, вечности, иному миру». И.Ильин в книге «Путь духовного обновления», рассуждая о патриотизме, подчеркивает, что любовь к Родине есть приверженность духу народа, его национальному характеру, религиозному и нравственному облику, являющимся воплощением Бога. В число элементов национального духа И.Ильин относит язык, песню, молитву, сказку, поэзию, житие святых и героев, историю. По мнению И.Ильина, «постигнуть дух других народов может только тот, кто утвердил себя в духе своего народа» (320). Л.Гумилев видел в этносе «биосоциальный организм», имеющий длительность существования. Каждый период в этой длительности обладает собственной спецификой. Развитие «биосоциального организма» детерминизировано географическими и геокосмическими факторами. Формиро221 |
окружающую ее действительность", в то время как сама действительность, по Солоневичу, не имеет никакого влияния на общий склад национального характера. Русская доминанта "заключается в государственном инстинкте русского народа, или что почти одно и тоже, в его инстинкте общежития". Из учений, перечисленных выше представителей русского зарубежья вырисовывается образ этничности как общности расы, языка, территории, религии, материальной и духовной культуры, т.е. совокупности объективных характеристик. Так, исследователь национальных параметров русского бытия Г.П. Федотов в своих работах отличается завидным реализмом. Этнос, по его мнению, "не расовая и даже не этнографическая категория. Это категория прежде всего культурная, а во вторую очередь политическая. Не народ создает историю, а история создает народ. В процессе исторической эволюции приобретается культурное единство, в которое входит религия, язык, система нравственных понятий, общность быта, искусство, литература". Упущенное Федотовым территориальное единство дополнено Ильиным. "Этот организм есть географическое единство, части которого связаны хозяйственным взаимопониманием; этот организм есть духовное, языковое и культурное единство". На этом можно было бы поставить точку, если бы не оппозиционная и категорическая позиция по данному вопросу другого видного ученого, социолога П. Сорокина. Определить некоторые из основных черт характера русских возможно, по его утверждению, на основе совокупности объективных и исторически проверенных фактов, отбросив фантастические национальные стереотипы. Однако, исследовать национальный характер и, тем более, сознание крайне сложно из-за сложившихся научных клише и недоработок в методологии этих исследований. Главным недостатком он считает отсутствие точного определения нации и ее духа. Пытаясь восполнить этот пробел он дает следующее определение: "Нация является многосвязной (многофункциональной), солидарной, организованной, полузакрытой социально-культурной группой, по крайней мере от части осознающей факт своего существования и единства". Другим недостатком выступает то, что исследование народа как общности уступает или подменяется исследованием отдельных его представителей. "Недопустимо, пишет П. Сорокин, сведение наций и других социально-культурных систем к простому фрагменту "поведения" индивидуальных компонентов этих систем". Вместе с тем, Сорокин следует методологии расчленения целого на составные части, в его понимании существует только единичное. Даже культура у него это ни что иное, как "мир понятий, застывших в определенной форме и в определенных видах". Сорокин отбрасывает в сторону все составные элементы материальной культуры и заключает, что "национальность, казавшаяся нам чем-то цельным, какой-то могучей силой, каким-то отчеканенным социальным слитком, это "национальность" распалась на элементы и исчезла. Национальности как единого социального элемента нет". Вместе с тем Сорокин признает феномен национального сознания и даже пытается определить особенности русского сознания и соотнести его с историческим развитием народа. До XVIII века в качестве доминанты этнического сознания выступало религиозное идеационное сознание, которое в своем развитии прошло два этапа: до XV века преобладало чувственное, рациональное и сверхчувственное начало. Начиная с XV века, истинным становится то, что доступно органам чувств, то есть сенситивная система. Ее упадок начинается с конца XIX века, вызывает поиск новой системы сознания, повлекшей многочисленные революционные потрясения. Поиск этот продолжается и сегодня. |