|
ски решение проблем образования и воспитания должны были вытекать из таких суждений: «Не иш,и знания для знания, без пользы для ближнего и для Блага Божия. Не придавай преувеличенного значения научным знаниям; ибо наука всегда имеет две неизбежные границы: в предвзятых мнениях учебных и в неполноте научного материала». С такой позицией соглашалось большинство учителей, преподававших и в духовных, и в светских учебных заведениях, соглашались с нею и многие из представителей официальной педагогики. Так, по мнению М.Демкова, директора Московского учительского института, именно эта философия дает идеалы обш;еобразовательного знания, без которых вся деятельность школы лишается смысла. Нельзя не согласиться с его утверждением: «Не важно, что учебники или другие элементы педагогической практики станут лучше и совершеннее; ? раз, не потерялся идеал умственной самодеятельности, никакое внешнее усилие самого добросовестного учителя не в силах будет зажечь в умах * учеников того божественного огня, без которого нет действительного познания и мышления». Практикующее учительство, в большинстве своем не поддерживав• шее ни официальную педагогику, ни церковь, всей душой приняло идеи русской религиозной философии. Прежде всего потому, что она была неакадемична, ее концепции размышления о трансцендентном, о непостижимом, выходящем за рамки человеческого представления, скажем, о Боге, постоянно оборачиваются внутрь собственного «Я», в самого себя. И из этого «Я» в мельчайших подробностях начинает складываться, расти и развиваться высокая автофилософия одухотворенная, теплая, личная философия, в которой между мыслителем и предметом нет высокой и глухой стены, которую называют объективностью, отстраненностью. У философии и религии есть общая сфера трансцендентное, которая сближает их. Взаимоотношение таких форм общественного сознания 47 |
112 наша современная педагогическая наука во многом еще продолжает безуспешно пахать пока лишь поверхностный слой почвы среднего и высшего образования, не проникая на ту необходимую глубину, из которой можно было бы почерпнуть потенциальные силы для реформы современного нам народного образования. И нельзя не прислушаться к тревожному предупреждению доктора Тюбингенского университета Е.Тарабанова: "Современное образование,не опирающееся на философски обоснованное учение о человеке и его мебте в природе, истории и культуре, с неизбежностью приближает нас к сгущающимся "сумеркам просвещения". Очевидно, что философско-педагогическое направление, имеющее тенденцию сближения светского и религиозного начал в культуре и образовании, опираясь на принцип "новой" религиозной философии, из которой теоретически решение проблем образования и воспитания должны были вытекать из таких сувдений: "Не ищи знания для знания, без пользы для ближнего и для Блага Божия. Не придавай преувеличенного значения научным знаниям; ибо наука всегда имеет две неизбежные границы: в предвзятых мнениях учебных и в неполноте научно2 го материала". С такой позицией соглашалось большинство учителей, преподававших и в духовных, и в светских учебных заведениях, соглашались с нею и многие из представителей официальной педагогики. Так, по мнению М.И.Демкова, директора Московского учительского института, автора многочисленных трудов по теории и истории педагогики, именно эта философия дает идеалы общеобразовательного знания, без которых вся деятельность школы лишается смысла. Нельзя не согласиться с его утверждением: "Не важно, что учебники или другие элементы педагогической практики станут лучше и совершеннее; раз 1. Учительская газета.-1990.-Январь, № 4. 2. Соловьев Вл. Духовные основы жизни.-Спб.-1897.-С.74. из потерялся идеал умственной самодеятельности, никакое внешнее усилие самого добросовестного учителя не в силах будет зажечь в умах учеников того божественного огня, без которого нет действительного познания и мышления". Практикующее учительство, в большинстве своем не поддерживавшее ни официальную педагогику, ни Церковь, всей душой приняло идеи русской религиозной философии прежде всего потому, что она была неакадемична, ее концепции размышлений' о трансцендентном, о непостижимом, выходящем за рамки человеческого представления, скажем, о Боге, постоянно оборачиваются внутрь собственного "я", в самого себя. И из этого "я" в мельчайших подробностях начинает складываться, расти и развиваться высокая автофилософия одухотворенная, теплая, личная философия, в которой между мыслителем и предметом нет высокой и глухой стены, которую называют объективностью, отстраненностью. У философии и религии есть общая сфера трансцендентное, которая сближает их. "Высокая философия сродни религии и даже . вьш1е ее". Она дерзновенно фантастична: она стирает карту будня и видит нечто совершенно "несусветное" и оно-то в магии ее выкладок и построений, овладевает нашим умом "убедительнейше", и строй этой веры мира становится нам дороже, нежели хаотическая и мучительно дразнящая и глупая раздробь и смуть житейского опыта, где нас швыряет в броуновском движений случайностей, и мы ничего не понимаем и чувствуем себя лишь телом приложения сил извне. "Потому-то так взыскуем мы мировоззрения целостного: какое ни на есть, но коли подойдет душе мы за него удержимся ...ибо пробуждает в нас вектор-усилие в осмысленном направлении и строит из хаоса нас составляющих элементов и движений души некую структуру; и вот I. Демков М.И. Курс педагогики, 5-е изд.-М., I9I7.-C.I2. |