|
ров того, в ком культ». Предметом культа не может быть нечто элементарное (как поклонение эстрадной диве). Культурен тот, кто не прост, не однообразен в идеях, чувствах, стремлениях, в навыках, во всем складе жизни. Сами по себе эти идеи, чувства не могут быть предметом культа, лишь прошедшие через «Я» человека, приобретшие определенную субъектив # ную окраску, они могут служить объектами особого внутреннего внимания и предпочтения. Те, чисто духовные предметы, в соответствии с которыми человек оценивает себя в меру того, насколько он крепок им и предан, и определяют его высшее достоинство и красоту. Отсюда В.Розанов определяет культуру как «синтез всего желаемого в истории: из нее ничего не исключается, в нее одинаково входит религия, государство, семья, наконец, весь склад жизни личной и обш,ественной» (323). Идею создания человека вне духа своей культуры В.Розанов считает искусственной, хотя именно это предлагается большинством учебников, где все изображаемое теряет свою индивидуальность. Остается передача сюжетов, безлично общих знаний, но подобная форма изложения материала представляет «оголенные листы культуры всех времен», что действует развраш;ающе по отношению к науке и самому процессу получения новых знаний при отсутствии первоначальной любознательности. Все это напоминает «многолетнее пожирание плодов с непосаженого дерева», считает В.Розанов (324). Возвращаясь опять к понятию «цельный человек», нужно сказать, что именно он является идеалом истории, так как носит в себе Полноту законов своего времени, следовательно, в воспитании нужно выделить восстановление в человеке, потерявшем цельность своего образа, этого утраченного образа во всей его полноте. Актуальность подобной трактовки данной проблематики во многом соответствует современности. 77 |
228 пришел В.В.Розанов к этим характеристикам. Предметом его изучения становится в первую очередь само понятие "культура". Оно предполагает, по мнению мыслителя, культ (особое внутреннее внимание, предпочтение) всего, "в меру духовных даров того, в ком культ". Предметом культа не может быть нечто элементарное (как поклонение эстрадной диве). Культурен тот, кто не прост, не однообразен в идеях, чувствах, стремлениях, в навыках, во всем складе жизни. Сами по себе эти идеи, чувства не могут быть предметом культа, лишь прошедшие через "я" человека, приобредшие определенную субъективную окраску, они могут служить объектами особого внутреннего внимания и предпочтения. Те, чисто духовные предметы, в соответствии с которыми человек оценивает себя в меру того, насколько он крепок им и предан, и определяет его высшее достоинство и красоту. Отсюда В.В.Розанов определяет культуру как "синтез всего желаемого в истории: из нее ничего не исключается, в нее одинаково входит религия, государство, семья, наконец, весь склад жизни личной и общественной". Идею создания человека вне духа своей культуры Розанов считает искусственной, хотя именно это предлагается большинством учебников, где все изображаемое теряет свою индивидуальность. Остается передача сюжетов, белично общих знаний, но подобная форма изложения материала представляет "оголенные листы культуры всех времен", что действует развращающе по отношению к науке и самому процессу получения новых знаний при отсутствии первоначальной любознательности. Все это напоминает "многолетнее пожирание плодов с непосаженного дерева", считает Розанов. Возвращаясь опять к понятию "цельный человек", нужно сказать, что именно он является идеалом истории, так как носит в себе полI. Розанов В.В. Афоризмы и наблюдения.-Т. 30.-С.362. 229 ноту законов своего человеческого существования. И главной задачей, следовательно, в воспитании нужно выделить восстановление в человеке, потерявшем цельность своего образа, этого утраченного образа во всей его полноте. Актуальность подобной трактовки данной проблематики во многом соответствует современности. Человек не бывает от природы тем, кем он должен стать, поэтому образование связано прежде всего с бытием духа. Не случайно мыслители конца Х1Х-начала ХХвв. рассматривали сущность образования как подъем ко всеобщему, который не ограничивается только теоретическим познанием, в противоположность практическому, но охватывает всю целостность человеческой разумности. Наша система образования зачастую злоупотребляет именно этой заумной научностью изучаемых предметов, забывая о том, что истоки знания коренятся в знании как'^ении" и "мастерстве", в опыте работы сознания, который был осмыслен еще Аристотелем в понятии практического знания ("фронезис"), т.е. рассудительности. В отличие от теоретического знания ("эпистеме") фронезис не является предметным знанием, устанавливающим эмпирические факты, а связан с человеческим участием в событии. В нем знающий не противостоит своему предмету как "голой" констатации вещи, но непосредственно вовлечен в то, что он познает. Здесь речь идет о разуме и знании, не оторванных от реального бытия, но определяемых этим бытием и в свою очередь его определяющих. Такое знание нельзя просто усвоить или забыть, ибо мы уже заранее им обладаем, а не "живем". Именно опыт жизненного мира лежит в основе человеческого понимания, определяет осмысленность его "бытия-внмире". На наш взгляд, как раз этот аспект образования должен быть существенно откорректирован. Опыт и есть знание плюс умение его применять в конкретных жизненных ситуациях. С точки зрения практики, в образовании выражается розановское |