Проверяемый текст
Ан Светлана Андреевна. Философские основания русской педагогической мысли конца ХIХ - начала ХХ вв. (Диссертация 1994)
[стр. 89]

модель общественно-экономической формации, в рамках которой духовная жизнь исторична по определению.
Какие бы ни делались насчет ее относительной самостоятельности и взаимодействия базиса и надстройки оговорки, что в рамках базиса надстройка может играть активную роль, а закономерности первого «в конечном счете» прокладывают себе дорогу, надо дать себе отчет в том, что к идеологии и практике «остаточного принципа» мы пришли не случайно.
Теоретическую причину этого В.Сагатовский видит в «неинтервальном» использовании
марксовой абстракции: одно из описаний общества, одна из его моделей общество как общественно-экономическая формация было отождествлено с обществом в целом (86, C.78).
Таким образом один из элементов жизни общества
(как бы он ни был важен) стал репрезентировать всю целостность и с неизбежностью превратился в «отвлеченное начало» вместо того, чтобы показать, в каком отношении, в рамках какого интервала материальное производство и экономические отношения являются решающими в развитии общества, мы поставили их во главу угла абсолютно, а это не могло не привести к утрате софийности в понимании и осуществлении материальнопреобразовательной деятельности, о чем в свое время предупреждали Вл.Соловьев и С.Булгаков.
Мудрость целого была заменена утилитарным расчетом, перешедшим затем и в «инженерию человеческих душ».
Сложившиеся у нас стандарты «диалектико-материалистического понимания истории» нуждаются в радикальном переосмыслении.

Сегодня наше общество устало от тоталитаризма, и маятник резко качнулся в обратную сторону: личность и ее свобода превыше всего.
Самая характерная черта русской культуры стремление к всеохватному синтезу, к всеединству.
Однако при определенном эмоциональном настрое это стремление может приводить к соединению, казалось бы, несоединимого.
Например, к
перекидыванию мостика от благороднейших идей всеединст88
[стр. 163]

163 рамках которой духовная жизнь исторична по определению.
Какие бы ни делались насчет ее относительной самостоятельности и взаимодействия базиса и надстройки оговорки, что в рамках базиса надстройка может играть активную роль, а закономерности первого "в конечном счете" прокладывают себе дорогу, надо дать себе отчет в том, что к идеологии и практике "остаточного принципа" мы пришли не случайно.
Теоретическую причину этого В.Сагатовский видит в "неинтервальном" использовании
марксовЪй абстрации: одно из описаний общества, одна из его моделей общество как общественноэкономическая формация было отождествлено с обществом в целом.
Таким образом один из элементов жизни общества
(кай бы он ни был важен) стал репрезентировать всю целостность и с неизбежностью превратился в "отвлеченное начало" вместо того, чтобы показать, в каком отношении, в рамках какого интервала материальное производство и экономические отношения являются решающими в развитии общества, мы поставили их во главу угла абсолютно.
А это не могло не привести к утрате софийности в понимании и осуществлении материально-преобразовательной деятельности, о чем в свое., время предупреждали Вл.Соловьев и С.Булгаков.
Мудрость целого была заменена утилитарным расчетом, перешедшим затем и в "инженерию человеческих душ".
Сложившиеся у нас стандарты "диалектико-материалистического понимания истории" нуждаются в радикальном переосмыслении.

Но в рамках рассмотрения наших философско-педагогических проблем сосредоточимся на втором из поставленных вопросов: что такое духовность (в рамках светского и религиозного подходов)? Не претендуя на определение понятия "духовность", постараемся выявить то его содержание, которое оказалось наиболее актуальI.
Сагатовский В.
Продолжить прерванный путь //Вестник высшей школы.-I99I.-№ 5,6.-С.78.


[стр.,166]

166 придется ответить утвердительно, хотя акцент, конечно, стоит сделать на первом, а не на втором вопросе, ведь не ошибается тот, кто не ищет, и пусть в наших душах благодарность за золотые зерна найденных мыслителей истин не заслонит их ошибки.
Обратимся к анализу "перекосов" в рамках того направления русской философии, которое получило наименование идеалистического и религиозного.
Самая характерная черта русской культуры стремление к всеохватному синтезу, к всеединству.
Однако при определенном эмоциональном настрое это стремление может приводить к соединению, казалось бы, несоединимого.
Например,-к
переквдыванию мостика от благороднейших идей всеединства к соборности посредством ссылок на русский национальный характер к оправданию тоталитаризма.
Это можно показать на примере взглядов таких мыслителей, как Н.Бердяев и Л.Карсавин.
Бердяевское учение о свободе, об отношении между человеком и Богом (миром) строится на идее синтеза.
Но синтез этот единство экзистенции и трансценденции постоянно разрывается логическими и эмоциональными перехлестами типичного для мыслителя построения фразы: "а не".
Если что-то утверлщается, то нечто другое с такой же силой должно отрицаться.
В "Философии свободы" свобода понимается как открытость Богу, т.е., казалось бы, ни в коем случае не как произвол индивидуального начала.
Но эта открытость не просто послушание воле Бога: Бог предоставил человеку возможность свободно творить, дал ему "страшную свободу" выбора.
Стало быть, свобода является и творчеством, и открытостью высшему началу, т.е.
экзистенцией, свободно идущей на встречу трансценденции.
Но дальше акцент смещается на творчество, а не на послушание.
Открытость же без послушания (без, как позднее скажет Хайдеггер, "почтительности к бытию") >сть открытость риску, в том числе и риску произвола.
Жизнь действительно

[Back]