|
получить решение единогласное, лучше передать дело посреднику, излюбленному от всего схода. Совесть и разум человека почтенного общим доверием, надежнее, чем игра в счет голосов». Ориентация, как видим, не на калькуляцию частных интересов, но на общую правду, основанную на совести и доверии. Спустя полвека схожие мысли зазвучали в устах московского земца Д.Шипова (в изложении А.Солженицьша): «Смысл нашей жизни творить не свою волю, но уяснить себе смысл миродержавного начала. Из отстаивания, прежде всего интересов людей и групп населения вытекает своя современная западная парламентская система с ее политическими партиями, их постоянной борьбой, погонею за большинством». Вся эта система, где правовая идея поставлена выше этической, находится за пределами христианской культуры. Но борьбой классовых интересов не осуществить общее благо. И права на свободу можно обеспечить только «моральной солидарностью всех». В идеальном государстве «правящие и подчиненные должны, прежде всего, преследовать не интересы, а стремиться к правде отношений». Примечательно, что идея соборности была полностью воспринята В л. Соловьевым и развита в концепцию всеединства: вечное, присущее Богу, и становящееся в деятельности богочеловечества: «Постепенная реализация идеального всеединства составляет смысл и цель мирового процесса. Как под божественным порядком все вечное есть абсолютный организм, так и по закону природного бытия все постепенно становится таким организмом во времени». Но человек, обладая свободой воли, отпал от этого вечного всеединства. И его спасение только в том, чтобы самому зажечь волю на свободное восстановление нарушенного единства, во времени утвердить отблеск вечности, софийность мира. Несвободное восстановление всеединства лишь углубление зла; чтобы злая воля (свобода как индивидуальный произвол) была в человеке преодолена, «необходимо, чтобы бо94 |
172 ними отношениями (в ней реализуются внешний гегелевский абсолют или марковские общественные отношения), и тогда подлинная свобода « в осознании и развитии этой сущности и "подтягивании" индивидуальности до ее уровня. Свобода и творчество, по сути, оказываются уделом коллективного субъекта, что можно хорошо видеть у Фихте. И тоталитаристские издержки при таком подходе далеко не случайны. 3, Неповторимая субъективность, индивидуальность вообще освобождается от общих мерок и оценок tСартр), но тогда каздый акт ее реализации превращает ее в ничто, а ее жизнь становится перманентным бегством от самой себя. Многие сторонники западной демократии слфились с первым вариантом: идеалы ждать наивно, но договориться о чем-то возможно. Какой же выход искала отечественная мысль? Вот исходная позиция А.Хомякова, которой следовали мыслители Х1Х-начала XX столетия, где онтология соборности приобретает статус конкретного принципа поведения: "Желательно, чтобы сход решал дела приговором единогласным". Таков был издревле обычай славянский. От немцев же перешел к славянам обычай считать голоса, как будто бы мудрость и правда всегда принадлежали большему количеству голосов, тогда как действительное большинство зависит весьма частр от случая. Обратим внимание еще на то, что где дела идут на решение большинством, в людях пропадает или, по крайней мере, слабеет само стремление к согласию в совести и разуме. "Если уже нельзя получить решение единогласное, лучше передать дело посреднику излюбленному от всего схода. Совесть и разум человека почтенного общим доверием, надежнее, чем игра в счет голосов". Ориентация, как видим, не на калькуляцию частных интересов, но на общую правду, основанную на совести и доверии. Спустя полвека схожие мысли зазвучали в устах I. Хомяков А.С. Послание сербам из Москвы /О старом и новом.-М., 1988.-С.365. 173 московского земца Д.Шипова (в изложении А.Солженицына): "Смысл нашей жизни творить не свою волю, но уяснить себе смысл миродержавного начала... Из отстаивания превде всего интересов людей и групп населения вытекает своя современная западная парл.аментская система с ее политическими партиями, их постоянной борьбой, погонею за большинством". Вся эта система, где правовая идея поставлена выше этической, находится за пределами христианской культуры. Но борьбой классовых интересов не осуществить общее благо, И права на свободу можно обеспечить только "моральной солидарностью всех". В идеальном государстве "правящие и подчиненные должны прежде всего преследовать не интересы, а стремиться к правде отношений". Слабость русской философии и духа нашего в наивном игнорировании "тварного", ролевого, договорно-правового уровня человеческой жизни. Кесаро надо отдать кесарево. Но этим и ограничиться. Другая наша слабость в безоглядной вере там, где безусловно, надо проверять, верифицировать. Но следует ли отсюда полная замена веры бухгалтерской проверкой? Весь вопрос, значит, в том, на чем сделать акцент: на самой интенции, которая так нужна для развития современной мировой культуры, или на ее недостаточняй проработанности. Примечательно, что идея соборности была полностью воспринята Вл.Соловьевым и развита в концепцию всеединства: вечное, присущее Богу, и становящееся в деятельности богочеловечества: "Постепенная реализация идеального всеединства составляет смысл и цель мирового процесса. Как под божественным порядком все вечное есть абсолютный организм, так и по закону природного бытия все посте I. См.: Соженицин А. Красное колесо //Наш современник.-I990.-№ I. 174 пенно становится таким организмом во времени". Но человек, обладая свободой воли, отпал от этого вечного всеединства. И его спасение только в том, чтобы самому зажечь волю на свободное восстановление нарушенного единства, во времени утвердить отблеск вечности, софийность мира. Несвободное восстановление всеединства лишь углубление зла; чтобы злая воля (свобода как индивидуальный произвол) была в человеке преодолена, "необходимо, чтобы божественный Лгос не влиял только на душу извне, а родился в самой душе, не ограничивая и не просвещая, а перерождая ее". Соответственно идеальное, просвещенное общество мыслитель видел как "порядок, свободно вытекающий из внутренней солидарности людей, одушевленных альтруизмом и добровольно работающих для всеобщего блага, не нуждаясь ни в каком принувдении". Но такая свободная синергия, требует от всех без исключения членов общества такой крепкой добродетели и такого "высокого просвещения, какие ныне доступны лишь немногим". и здесь мы снова видим стремление приблизить "тварный" мир к "божественному". Но как реализовать это стремление конкретного ответа в анализируемом направлении русской философской мысли нет. А если и проявляются отдельные решения, то в духе теократии того же Вл.Соловьева или проекта "воскрешения предков" Н.Федорова.' Можно снисходительно отмахнуться от такой "фантастики", а можно поступить иначе: прежде чем думать об отдельных конкретных решениях, не угасить ту искру духовности, которую несла миру отечественная философия, культура. Разве смысл федоровского "Общего дела" не в предлагаемой 1. Соловьев B.C. Чтения о богочеловечестве. Сочинения: в 2 т.-М., 1989.-Т. 2.-С.134. 2. Там же.-С.148. 3. Соловьев B.C. Из философии истории. Сочинения: в 2 т. Т.2.C.33I. |