Проверяемый текст
Москаленко, Татьяна Александровна; Системные аспекты анализа лексических единиц языка законодательства (Диссертация 1993)
[стр. 31]

семантическими определениями и принципами установленной законом интерпретации терминов» (103, с.57-58).
Таким образом, Ч.Дж.Филлмор заключает, что « юридический язык в одних отношениях подобен обычному языку, а в других отличается от него.
Его особый словарь можно рассматривать как отдельный языковой слой; одни слова принадлежат к этому слою, поскольку они обладают значениями, которые специально определяются для юридических целей, другие благодаря тому, что существуют только в юридическом словаре, и, наконец, третьи потому что специально выбраны для юридического регистра, поскольку привносят в формулировки точность (например, слова типа анафорического прилагательного said «упомянутый» или катафорического наречия herein after «в дальнейшем»), либо придают им официальную торжественность (с.58).

Спасов Б.П.
(97) отмечает, что юридический язык, являясь частью литературного болгарского языка, содержит ряд семантических, стилистических, терминологических и других особенностей, которые обособляют его в специальную категорию (с.83).
Автор считает, что это утверждение справедливо по отношению к юридическому языку любого другого государства (121), поскольку « при всех различиях, существующих в национальных языках, у юридических языков всех стран есть большая общность даже в речевом фонде.
Объясняется это тем, что в жизни существуют общие законы и принципы, которым подчиняется и язык права»
(97, с.83).
Особенности использования средств общелитературного языка в юридическом метаязыке прослеживаются в работе Хижняк С.П.
«Специфика терминопроизводства в сфере правоведения»
(105).
Речь идет о сопоставлении сочетаемости общеупотребительных слов и терминов юридического
метаязыка, в которых в качестве базовою используются переосмысленные общеупотребительные слова.
Приведем примеры:
[стр. 27]

действие членов коллектива и на здравый смысл; а иногда неоднозначность просто оставляется без прояснения.
Но в юридической сфере может возникнуть необходимость проведения предельно четкой границы между понятиями, тем самым и переопределения этих понятий [с.
56].
"Словарь юридического языка в большей мере, чем словари других областей, вынуждает признать, что лексическими единицами могут быть словосочетания.
Случай, когда неидеоматические словосочетания должны тем не менее определяться как отдельные единицы словаря (типа сочетаний, встречающихся в юридическом языке), можно, видимо, считать особым типом сочетаний; впрочем, возможно, следует констатировать принципиальное различие, которое существует между семантическими определениями и принципами установленной законом интерпретации терминов" [Филлмор, 1983, С.
57-58].
Таким образом, Ч.Дж.Филлмор заключает, что "юридический язык в одних отношениях подобен обычному языку, а в других отличается от него.
Его особый словарь можно рассматривать как отдельный языковой слой; одни слова принадлежат к этому слою, поскольку они обладают значениями, которые специально определяются для юридических целей, другие благодаря тому, что существуют только в юридическом словаре, и, наконец, третьи потому что специально выбраны для юридического регистра, поскольку привносят в формулировки точность (например, слова типа анафорического прилагательного said "упомянутый" или катафорического наречия herein after "в дальнейшем"), либо придают им официальную торжественность" [с.
58].

В работе [Спасов.
1986] отмечается, что юридический язык, являясь частью литературного болгарского языка, содержит ряд семантических, стилистических, терминологических и других особенностей, которые обособляют его в специальную категорию [с.
83].

Б.П.Спасов также считает, что это утверждение справедливо по отношению к юридическому языку любого другого государства (см., например, [Knapp, 1978]), поскольку "при всех различиях, существующих в национальных языках, у юридических языков всех стран есть большая общность даже в речевом фонде.
Объясняется это тем, что в жизни существуют общие законы и принципы, которым подчиняется и язык права"
[Спасов, 1986, с.
83].
Говоря об особенностях использования средств общелитера

[стр.,28]

турного языка в юридическом подъязыке, упомянем работу [Хижняк, 1985], в которой исследуется специфика терминопроизводства в сфере правоведения.
Речь идет о сопоставлении сочетаемости общеупотребительных слов и терминов юридического
подъязыка, в которых в качестве базового используются переосмысленные общеупотребительные слова.
Приведем примеры
из вышеназванной работы: 1) "признание" (общеупотребительное слово) распространяется зависимыми существительными в родительном или предложном падеже (признание брата, признание ошибки), "признание" (термин юридического подъязыка) кроме того распространяется зависимым словом в творительном падеже (признание виновным); 2) "сторона" (общеупотребительное слово) сочетается с существительными в родительном падеже (сторона улицы, сторона дороги), "сторона" (термин юридического подъязыка) всегда сочетается с существительными в предложном падеже (сторона в деле, сторона в процессе).
С.П.Хижняк делает вывод о том, что, несмотря на различие в сочетаемости общеупотребительных слов и терминов юридического подъязыка, сочетаемость термина предопределяется системой языка, в данном примере его грамматическим строем.
Таким образом, все упомянутые авторы отмечают явную специфику рассматриваемого подъязыка, выражающуюся, с одной стороны, в его явном сходстве с естественным языком: использовании лексических и грамматических средств, которые варьируются в пределах естественного языка (именно поэтому язык законодательства обычно определяется как фрагмент или подмножество об*щелитературного языка); с другой стороны в его отличии от естественного языка: наличии особой базы дефиниций, определенной формализованности, которая находит свое отражение, в частности, в оперировании заранее установленными языковыми средствами.

[Back]