|
Социальные исследователи в большинстве своём не согласились бы с такой установкой населения, несмотря на то, что в юридических и в экономических науках не прекращаются дискуссии о той условной границе, которая бы позволяла отличить коррупцию от не-коррупции. Об этой трудности в исследовании коррупции мы уже упоминали. Так, с точки зрения правоведов, такой границей должен быть материальный эквивалент, зависящий от МРОТ, превышение которого превращало бы деяние в преступление. Социологи и экономисты определяют критерии более гибко, предлагая учитывать не только размер суммы, но краткои долгосрочные перспективы сделки, и характер связей, по которым она осуществляется (сильные/слабые) и другие факторы. Тем не менее, абсолютное большинство исследователей склонны относить к коррупции весь комплекс обозначенных злоупотреблений и считать их разновидностями её проявления. В таких отношениях, вероятно, коррупционную составляющую можно было бы представить в виде шкалы, фиксирующей степень проявления коррупционности в том или ином виде взаимодействии. Мы уже упоминали, что эта тенденция особенно характерна для зарубежных исследователей. Например, при изучении коррупции в образовании, французские учёные J. Hallok и М. Poisson относят к ней, помимо естественного и традиционного взяточничества, такие формы «профессиональных отклонений» (professional misconduct) как дискриминацию по этническому, политическому или социальному признакам, сексуальное домогательство, частное репетиторство использование студенческого труда [109, с. 63]. Сомнительно, чтобы большинство из этих на самом деле не очень достойных деяний в массовом сознании россиян связывалось бы с коррупцией. Тем не менее, для исследователей эта позиция имеет свои основания и встречается весьма часто, поэтому исследования фаворитизма, протекционизма, |
Терпимое отношение населения к «неденежным» видам коррупции подтверждают и эмпирические исследования. «Население понимает под коррупцией, прежде всего, нелегальные денежные операции (например, взяточничество, мошенничество, казнокрадство) с участием представителей органов власти, и, в меньшей мере, операции, которые не включают деньги (та* • кие, например, как блат, протекционизм, кумовство, подношения, подарки, превышение полномочий, злоупотребление общественной собственностью)»110. Социальные исследователи в большинстве своём не согласились бы с такой установкой населения, несмотря на то, что -в юридических и в экономических науках не прекращаются дискуссии о той условной границе, которая бы позволяла отличить коррупцию от не-коррупции. Об этой трудности в исследовании коррупции мы уже упоминали. Так, с точки зрения правоведов, такой границей должен быть материальный эквивалент, зависящий от МРОТ, превышение которого превращало бы деяние в преступление. Социологи и экономисты определяют критерии более гибко, предлагая учитывать не только размер суммы, но краткои долгосрочные перспективы сделки, и характер связей, по которым она осуществляется (сильные/слабые) и другие факторы. В таких отношениях, вероятно, коррупционную составляющую* можно было бы представить в виде шкалы, фиксирующей степень проявления коррупционности в том или ином виде взаимодействий, что мы и попытаемся предпринять для выработки рабочего определения коррупции применительно к вузу. Тем не менее, абсолютное большинство исследователей * склонны относить к коррупции весь комплекс обозначенных злоупотреблений и считать их разновидностями её проявления. 110 Общественное мнение о коррупции в Хабаровском крае: результаты социологического исследования г. Хабаровск* сентябрь 2005. (Дальневосточный консалтинговый центр •совместно с Management Systems International, 2005. [Электронный ресурс]. // Режим доступа: \v\vw.rap-anticorruption.ru. С. 5, С. 40. 100 г |