|
непотизма, лоббизма и пр. часто проводятся в общем контексте исследований коррупции. Два отмеченных стереотипа, несмотря на их внешнюю противоречивость, не только уживаются друг с другом, но и успешно «работают» на поддержание взаимной устойчивости. Терпимость к коррупции способствует её популяризации и рутинизации на «мелком» уровне, т.е. на уровне обычных, повседневных взаимодействий. Вместе с тем её осуждение как явления связанного с «крупными» финансовыми сделками на уровне государства и высоких чиновников позволяет лишнии раз высказать недоверие основным политическим институтам. Учитывая, что при этом «высокая степень публичного осуждения коррупции на деле не подкрепляется личной мотивацией» [43, с. 42], можно предположить, что «крупная» коррупция является тем необходимым фоном, на котором «мелкая» может получить необходимое оправдание, своеобразный карт-бланш. Такое положение приводит к равновесию, которое, по нашему мнению, нашло выражение в 3-ем стереотипе. Это неискоренимость коррупции Указанный стереотип подтверждается данными о пессимистическом настроении населения в отношении возможности решения проблемы. На вопрос о возможности победить коррупцию в Ростовской области ответ практически всегда был однозначен —78,7% респондентов не верят в то, что коррупция на Дону будет когда-либо побеждена [22, с. 10]. На этом представлении и основана наша гипотеза. Суть ее в следующем. Противоречие между первыми двумя стереотипами является своеобразным основанием третьего: коррупция неуничтожима потому, что, несмотря на видимое и поверхностное её неприятие, большинство граждан склонны понимать и оправдывать её как |
Два отмеченных стереотипа, несмотря на их внешнюю противоречивость, не только уживаются друг с другом, но и успешно «работают» на поддержание взаимной устойчивости. Терпимость к коррупции способствует её популяризации и рутинизации на «мелком» (petty corruption) уровне, т.е. на уровне обычных, повседневных взаимодействий. Вместе с тем её осуждение как явления связанного с «крупными» (grand corruption) финансовыми сделками на уровне государства и высоких чиновников позволяет лишний раз высказать недоверие основным политическим институтам. Учитывая, что при этом «высокая степень публичного осуждения коррупции на деле не подкрепляется личной мотивацией» , можно предположить, что «крупная» коррупция является тем необходимым фоном, на котором «мелкая» может получить необходимое оправдание, своеобразный карт-бланш. Такое положение приводит к равновесию, которое, по нашему мнению, нашло выражение в третьем стереотипе «неискоренимости коррупции». Третий стереотип «неискоренимость коррупции». Этот стереотип подтверждается данными о пессимистическом настроении населения в отношении возможности решения проблемы. «На вопрос о возможности победить коррупцию в Ростовской области ответ практически всегда был однозначен 78,7% респондентов не верят в то, что коррупция на Дону будет когда-либо побеждена» . Рискнём предположить, что противоречие между первыми двумя стереотипами является своеобразным основанием третьего: коррупция неуничтожима потому, что, несмотря на видимое и поверхностное её неприятие, большинство граждан склонны понимать и оправдывать её как необходимый, полезный и удобный способ решения проблем. В этом убеждаются и те исследователи, которые изучают коррупцию на' специфических ' рынках: «...необходимым условием существования коррупции является «моральная 111 Там же, С. 42 112 Отчёт о состоянии коррупции в г. Ростове-на-Дону. Институт политических и медиаметрических исследований, 2007. — [Электронный ресурс] //. Режим доступа: http://www.ipmi.ru. С. 10. |