|
1.3. Социальные процессы на Дальнем Востоке России: между выживанием и развитием Дальний Восток в советские годы был своеобразным регионом — регионом «про запас», регионом на «будущее». Он скорее олицетворял геополитические амбиции страны, нежели воплощал их. Огромного дальневосточного военного округа не всегда хватало даже на защиту восточных границ. Экономическая же эффективность региона в хозяйстве страны вообще была сомнительной. Как показывают расчеты экономистов, даже в благополучные 1970—1980-е годы регион тратил почти на 26% больше (без учета содержания войск ДВО), чем производил [23]. Транспортные и энергетические тарифы делали любую произведенную там продукцию золотой. И если речь шла не о золоте как таковом, не об уране, уникальных биоресурсах или алмазах, продукция оказывалась не конкурентоспособной. Ключевым оказывался иной — О политическим смысл существования региона. Здесь, как считали государственные деятели, да и исследователи, находился естественный рубеж государства, граница «цивилизационной платформы» [101]. Более того, такое восприятие региона доминировало и в досоветские времена по крайней мере, после краха «американского проекта» на Аляске. Граница и подвергалась маркированию, «осваивалась». Подъем российского флага в Мариинском посту, на острове Сахалин или на Амурском утесе —месте расположения современного Хабаровска были куда более значимыми событиями, нежели открытие в регионе серебряных и золотых месторождений. Ведь доходы от добычи серебра и золота были минимальными. Так, в конце XVIII в. на организацию правильной добычи серебра казна выделила 25 тыс. рублей, серебра же было добыто менее чем на 26 Подобное соотношение сохранялось и впредь. Потенциальное богатство региона |
63“ÏÎËÈÒÈß”“ÏÎËÈÒÈß”“ÏÎËÈÒÈß”“ÏÎËÈÒÈß”“ÏÎËÈÒÈß” № 2 (53) 2009 лица уже высказались по поводу «кучки автодилеров», сражающихся за «криминальный бизнес»12 , атмосфера в регионе по прежнему на пряженная. С улиц, под давлением силовых структур, тема вернулась на «кухни», но ощущения, что она там и останется, пока не возникает. Не собираясь подливать масла в огонь, попробуем объяснить, что именно вызвало столь бурную реакцию дальневосточников. Начать объяснения придется с не такой уж давней истории. Даль ний Восток в советские годы был своеобразным регионом — регионом «про запас», регионом «на будущее». Он скорее олицетворял геополи тические амбиции страны, нежели воплощал их. Огромного Дальневос точного военного округа не всегда хватало даже на защиту восточных границ. Экономическая же эффективность региона в хозяйстве страны вообще была сомнительной. Как показывают расчеты экономистов, даже в благополучные 1970—1980 е годы регион тратил почти на 26% больше (без учета содержания войск ДВО), чем производил13 . Транс портные и энергетические тарифы делали любую произведенную там продукцию «золотой». И если речь шла не о золоте как таковом, не об уране, уникальных биоресурсах или алмазах, продукция оказывалась неконкурентоспособной14 . Ключевым оказывался иной — политиче ский — смысл существования региона. Здесь, как считали государ ственные деятели, да и исследователи, находился естественный рубеж государства, граница «цивилизационной платформы»15 . Более того, та кое восприятие региона доминировало и в досоветские времена — по крайней мере после краха российского «аляскинского проекта». Грани ца и подвергалась маркированию, «осваивалась». Подъем российского флага в Мариинском посту, на острове Саха лин или на амурском утесе — месте расположения современного Хаба ровска были куда более значимыми событиями, нежели открытие в ре гионе серебряных и золотых месторождений. Ведь доходы от после дних были минимальными. Так, в конце XVIII столетия на организацию «правильной добычи серебра» казна выделила 25 тыс. рублей, серебра же было добыто менее чем на 26 тыс. Подобное соотношение сохраня лось и впредь. Потенциальное богатство региона нивелировалось его крайней удаленностью от мировых центров, предельной неразвитостью коммуникаций. Регион символически был означен как принадлежащий России, хозяйственное же его освоение откладывалось на будущее. Пространство внутри маркированных границ оставалось «пустым». От носительно плотно была заселена лишь узкая полоса вдоль верхнего и среднего течения Амура, а также Дальневосточной железной дороги. Там была работа, жилье, возможность сбыта сельскохозяйственной продукции. Главное — там был смысл региона. Население требовалось для того (особенно ясно это стало после русско японской войны 1903— 1905 гг.), чтобы защищать границу, снабжать армию, обеспечивать ком муникации. Вся остальная территория заселялась выборочно (золото носные рудники, охотничьи поселки, угольные копи и т.д.). Äâóõòàêòíûé ìåõàíèçì ðàçâèòèÿ Äàëüíåãî Âîñòîêà 12 Канаев 2009. 13 Заусаев 2009. 14 Исключением была продукция ВПК, крайне плотно сосредото ченного в южной части региона. Но здесь экономи ческая целесооб разность заменя лась политической необходимостью. 15 Цымбурский 2000. |