|
золото, железнодорожное строительство, рыбный промысел, военнопромышленный комплекс. Смена государственных приоритетов, совпадавшая, как правило, с приездом нового губернатора, не приводила к исчезновению «устаревших» форм хозяйственной активности. Просто эти виды деятельности и люди, ею занимавшиеся, переставали фигурировать в официальных отчетах, переставали «поддерживаться» казной (государственным бюджетом), становились «невидимками». В периоды политических осложнений или хозяйственных неурядиц регион переходил в «режим консервации». Вместе с прекращением государственной поддержки «входящих» миграционных потоков прекращались и сами потоки. Исчезали сезонные рабочие и пришлое купечество. Застывала видимая хозяйственная и культурная жизнь. Население региона заметно (порой почти в полтора раза) сокращалось. Зато актуализировались «невидимки». Точнее, все пространство «внутри» региона становилось «невидимым» для государства. Существенной оставалась только задача обороны границы. В «невидимом» регионе и возрастало значение «невидимых» форм деятельности «невидимых» людей. Местная хозяйственная активность в условиях ослабления административного давления позволяла региону пережить трудные времена в ожидании, когда политическая воля вновь направит на дальневосточную окраину людей, финансы, материальные ресурсы. Подобная схема (прилив-консервация) действовала на Дальнем Востоке России и в последние два десятилетия. Однако новые времена внесли в нее определенные коррективы. Об особенностях последних двух «тактов» и пойдет речь дальше. Перестройка и последовавший за ней развал страны изменили ситуацию радикально. Врагов у новой России в регионе не случилось, и его политический смысл стал более чем зыбким. Регион вновь превратился в «невидимый», оказался не нужен стране. Об этом почти |
65“ÏÎËÈÒÈß”“ÏÎËÈÒÈß”“ÏÎËÈÒÈß”“ÏÎËÈÒÈß”“ÏÎËÈÒÈß” № 2 (53) 2009 совпадавшая, как правило, с приездом нового губернатора, не приво дила к исчезновению «устаревших» форм хозяйственной активности. Просто эти виды деятельности и люди, ею занимавшиеся, переставали фигурировать в официальных отчетах, переставали поддерживаться казной (государственным бюджетом), становились «невидимыми». В периоды политических осложнений или хозяйственных неуря диц регион переходил в режим консервации. Вместе с прекращением государственной поддержки входящих миграционных потоков прекра щались и сами потоки. Исчезали сезонные рабочие и пришлое купече ство. Застывала видимая хозяйственная и культурная жизнь. Население региона заметно (порой почти в полтора раза) сокращалось. Зато актуа лизировались «невидимки». Точнее, все пространство внутри региона становилось «невидимым» для государства. Существенной оставалась только задача обороны границы. В «невидимом» регионе и возрастало значение «невидимых» форм деятельности «невидимых» людей. Мест ная хозяйственная активность в условиях ослабления административ ного давления позволяла региону пережить трудные времена в ожи дании, когда политическая воля вновь направит на дальневосточную окраину людей, финансы, материальные ресурсы. Подобная схема (прилив консервация) действовала на Дальнем Востоке России и в по следние два десятилетия. Однако новые времена внесли в нее опреде ленные коррективы. Об особенностях последних двух «тактов» и пойдет речь дальше. Перестройка и последовавший за ней развал страны изменили си туацию радикально. Врагов у новой России в регионе не случилось, и его политический смысл стал более чем зыбким. Регион вновь превра тился в «невидимый», оказался не нужен стране. Об этом почти офици ально заявлялось на встречах с жителями18 . Ненужность вела к умень шению ресурсных потоков. Практически около 8 млн. (на тот момент) человек были брошены на произвол судьбы. В принципе, как уже говорилось, такая ситуация для региона не нова. На протяжении уже не одной сотни лет каждый раз, когда в стране возникали проблемы, регион переходил в режим консервации. Население сокращалось. Выработалась и стратегия выживания в этих условиях: опора на местные ресурсы и, частично, ресурсы соседей, при граничная торговля. Рыба, лес, золото, «челночный» бизнес в целом вполне могли прокормить регион. И прокормили. Положение облегча лось несколькими обстоятельствами. Во первых, в начале 1990 х годов новые границы России воспринимались как нечто временное, непод линное. Соответственно, приграничные взаимодействия, прежде всего «челночный» бизнес и экспорт биоресурсов, ощущались как вполне ле гитимное, хотя и не всегда легальное деяние. Во вторых, в отличие от предшествующего периода, Дальний Восток оказался «дальним» только для центральной части страны. Ïî÷åìó «øóìèò» Ïðèìîðüå? 18 В начале 1990 х годов, встречаясь с жителями Ком сомольска на Амуре, зам. пред седателя пра вительства РФ Е.Т.Гайдар был искренне удивлен, узнав, что в городе проживает свыше 300 тыс. человек, есть вузы, теат ры, музеи. |