|
I l l вующие реализации потребностей в самоутверждении и самовыражении (высокая интенсивность идентичности с корпоративными, профессиональными, имущественными группами), с другой стороны, существенно понизился консолидационный потенциал общества (низкая интенсивность общенациональ* ной, общегражданской идентичности). Идейно-политическая идентичность остается размытой и эклектичной (доминируют гибридные типы ориентаций; прослеживается несформированность политических ориентаций). Имеют место непродуктивные варианты ассимиляции советских и традиционных ориентаций с новыми. Успешность институциональных изменений также связана с доминирующими в обществе стратегиями социальной и политической адаптации. Удовлетворение базовых социально-экономических потребностей, наличие возможностей для реализации преимуществ нового статуса являются факторами легитимации политических институтов, снижения поляризации и дезинтеграции общества, взаимодействия массовых и элитных групп на основе партнерства, а не патернализма. Следовательно, создание условий для более широкого распространения прогрессивных моделей адаптации поддерживает стабильное функционирование политической системы общества. ТрансфЬрмация политической системы^ сформировала ограниченные условия для достижения консенсуса между конкурирующими участниками политического процесса, закрепляя скорее мобилизационный характер политического взаимодействия. Демократия не воспринимается массовым сознанием как механизм повседневной практики согласования интересов гражданского общества и властных структур, что затрудняет достижение поведенческого уровня консолидации демократии. Внешняя (наблюдательная) позиция индивидов и их групп по отношению к процессу демократизации в стране определяет относительно низшую оценку населением его перспектив. В условиях трансформационного процесса развитие институциональной и аксиологической сотавляюгцих политической системы поддерживает реализацию ее основных функций (нормативной, регулятивной, социализа |
одной возрастной когорте, модернисты не превалируют над 301 традиционалистами. Отметим, что успешность институциональных изменений связана с доминирующими в обществе стратегиями социальной и политической адаптации. Удовлетворение базовых социально-экономических потребностей, наличие возможностей для реализации преимуществ нового статуса являются факторами легитимации политических институтов, снижения поляризации и дезинтеграции общества, взаимодействия массовых и элитных групп на основе партнерства, а не патернализма. Следовательно, создание условий для более широкого распространения добровольных, прогрессивных, активных и модернистских моделей адаптации поддерживает стабильное функционирование политической системы общества. В результате исследования таких показателей ресоциализации российских граждан, как структура идентичностей и стратегии адаптационного поведения, мы пришли к следующим выводам. 1. В условиях трансформации политической системы российского общества структуризация ценностно-нормативного комплекса связана с противоположными процессами десоциализации и ресоциализации граждан, которые отличаются по глубине, характеру, результативности усвоения инновационных ценностей и моделей поведения. Отторжение новых ценностей, низкий уровень межличностного доверия, дезадаптивные модели поведения являются признаками процесса десоциализации. Тогда как ресоциализация представляет собой процесс интенсивного изменения сложившихся политикокультурных и социокультурных ориентаций и установок, имеющий стихийные и организованные формы, детерминированный трансформацией институционального и ценностного пространств общества. Ресоциализация зависит от ряда факторов (управляемость/контролируемость процесса; радикальность преобразований, инициирующих политические и аксиологические изменения; наличие социальной базы перемен и ДР-) И основывается на сложных взаимообусловленных социально-экономических (идентификация и адаптация) 303 4. В целом изменение российской системы идентичности процесс противоречивый, неравномерный и незавершенный. С одной стороны, существенно расширились жизненные возможности россиян, способствующие реализации потребностей в самоутверждении и самовыражении (высокая интенсивность идентичности с корпоративными, профессиональными, имущественными группами), с другой стороны, существенно понизился консолидационный потенциал общества (недостаточная интенсивность общенациональной, общегражданской идентичности, низкий уровень межличностного доверия). В первые годы XXI столетия наблюдается некоторая стабилизация структуры и динамики системы социально-политических идентичностей, благоприятствующая ресоциализации российских граждан. Однако параллельно с обозначенным процессом продолжается углубление имущественной дифференциации, идеологической и общегражданской дезинтеграции. 5. Идейно-политическая идентичность значительно уступает семейнородственному, профессиональному, этническому типам солидаризации и, скорее дифференцирует, а не интегрирует общество. Идейно-политическая идентичность остается размытой и эклектичной (доминируют гибридные типы ориентаций; прослеживается несформированность политических ориентаций). Имеют место непродуктивные варианты ассимиляции советских и традиционных ориентаций с новыми либеральными, западными. В массовом сознании россиян сосуществуют терминальная ориентация на западный уровень потребления (качество жизни) и стремление достигнуть его, используя традиционный инструментарий (апеллирование к государству). 6. В процессе слоевой самоидентификации населения произошло интенсивное размывание среднего слоя. Этот процесс характеризуется рядом особенностей. Разрушение среднего класса, коснувшееся прослойки интеллектуалов и интеллигенции («старый средний класс»), сочеталось с формированием класса предпринимателей («новый средний класс»). Социальная деформация структуры общества выразилась в усилении расслоения (социальная стратификация трансформируется в пирамиду с 337 Подводя итог анализу особенностей становления субъектов политического участия в современной России, отметим следующее. 1. Незавершенность институционализации демократии и консолидация режима гибридного типа в России обусловлены неразвитостью поведенческих параметров трансформации политической системы. С одной стороны, эта ситуация не является уникальной, так как асимметрия целей в посткоммунистических трансформациях, как правило, затрудняет процессы политической адаптации и ресоциализации граждан, детерминируя тем самым низкий уровень политической субъектности и самоорганизации общества. С другой стороны, сочетание патернализма (комплекса установок, унаследованного от прежней системы) и прагматизма (совокупности установок, выступающей результатом системной трансформации общества) привело к совмещению в поведении россиян отчуждения от политического процесса и апеллирования к помощи государства, что благоприятствует стабилизации режима плебисцитарной демократии с сильной исполнительной властью. 2. Посткоммунистическая трансформация политической системы в России, во-первых, сформировала ограниченные условия для достижения консенсуса между конкурирующими участниками политического процесса, во-вторых, закрепила мобилизационный характер взаимодействия между элитными и массовыми группами. Вероятно, поэтому демократия не воспринимается массовым сознанием как механизм повседневной практики согласования интересов гражданского общества и властных структур. Последняя из обозначенных особенностей становления субъектов политического участия не только затрудняет достижение поведенческого уровня консолидации демократии, но и ставит стабильность политической системы в зависимость от качества электорального процесса. 3. В сознании российских граждан наблюдается взаимообусловленность вербально-эмоционального и инструментального уровней политического участия. Для вербалъно-эмоционалъного уровня характерны следующие черты: низкие статусные позиции политики в иерархии ценностей и самоустранение личности из политической сферы жизнедеятельности общества; недостаточная |