|
132 тическая система воспроизводит своего рода полицеизм, предлагая приемлемые для большинства россиян терминальные ценности, воплощение которых возлагается преимущественно на государственные Структуры. Анализ ценностного аспекта демократической консолидации демонстрирует сочетание «навязанного консенсуса» элит, с одной стороны, и достижение ценностной стабилизации массового сознания с другой. Несмотря на тр, что ценностные приоритеты правящей элиты, закрепленные в программных документах, все больше соответствуют запросам общества, массовые и элитные группы по-разному понимают одни и те же ценности. Кроме этого, сохраняется разрыв между вербальным и инструментальным уровнями политического поведения. Динамика и результативность политико-трансформационного процесса в определенной степени зависят от соотношения, характера взаимосвязи, интенсивности изменения институциональных и социокультурных составляющих. В региональном разрезе наблюдается асимметричных модель, характеризуемая дифференциацией и содержательно разнонаправленными тенденциями институциональных и социокультурных изменении, в этих условиях создаются предпосылки для развертывания ряда кризисов (легитимности, идентичности, участия), продуцируемых отчуждением между властью и гражданами, конфликтом между формальными и неформальными институтами. Распространенность вынужденных и регрессивных моделей адаптации, общая социальная дезинтеграция станолвятся своего рода издержками транзита, усугубившими социокультурные проблемы, традиционно связанные с переходностью. Институциональные преобразования во многом опередили трансформацию политической культуры российских граждан. В ситуации ценностных конфликтов, деидеологизации общества способствовало делегитимации нового демократического режима. Транзит осуществлялся в навязанной форме, поскольку возможностй для достижения согласия между различными силами были достаточно ограниченными. Институциональное усложнение не соответствовало традиционным для российского политического |
415 элитными группами, не совпадает. Например, в первом кластере такая ценность, как «свобода» связана с личным «успехом» и «достатком», а не с «демократией», «правами человека» или «законом». Таким образом в вербальном поведении выражается атомизированный индивидуализм. Во втором кластере наблюдается взаимообусловленность социальных условий и личного успеха, так как ценности «семья», «здоровье», «достаток» дополняются категориями «справедливость» и «совесть». Однако ценности, отражающие потребность в личном успехе, дистанцированны от инструментальных категорий «труд» и «собственность». Следовательно, данная позиция достаточно близка к патерналистской (достижение «справедливости» рассматривается не как результат собственных усилий). Сочетание приоритетов «семьи», «здоровья», «порядка» в третьем кластере не связано с категориями правового содержания. Исходя из этого, можно предположить, что для респондентов, входящих в этот кластер, прежде всего, важен порядок в социальной сфере и сфере безопасности (т.е., также характерен высокий уровень апеллирования к государству). Таким образом, анализ ценностного аспекта демократической консолидации демонстрирует сочетание «навязанного консенсуса» элит, с одной стороны, и достижение ценностной стабилизации (по мнению Л. Бызова490, унификации) массового сознания, с другой. Несмотря на то, что ценностные приоритеты правящей элиты, закрепленные в программных документах, все больше соответствуют запросам общества, на наш взгляд, говорить о ценностном консенсусе преждевременно. Потому что, во-первых, массовые и элитные группы по-разному понимают одни и те же ценности, а вовторых, сохраняется разрыв между вербальным и инструментальным уровнями политического поведения. И если на ценностном уровне консолидационного процесса все же наблюдаются определенные позитивные предпосылки, то на поведенческом уровне таковых гораздо меньше. 490Бызов, Л.Г. Социокультурная трансформация российского общества и формирование неоконсервативной идентичности [Электронный ресурс] / Л.Г. Бызов. Режим доступа: http://www.socio.ru/wr/l-Q2/Bvsov.htm. Загл, с экрана. 422 установок над интерперсональными. Следовательно, исследуемый документ может претендовать на внутреннюю консолидацию только тех элементов элиты, которые в качестве основы для своей идентификации избрали ориентацию на действующего президента. 5. Позитивным является тот факт, что по сравнению с предыдущим периодом развития страны, в настоящее время программные заявления отличаются большей опорой на традиционные для российского массового сознания идеи и направленностью на артикуляцию инструментальной составляющей данного политического документа. Вместе с тем основной тенденцией, отражающей суть изменений ценностных предпочтений в посланиях, выступает увеличение значимости социальных, силовых и витальных компонентов за счет сокращения модернизационных составляющих. Исходя из этого, можно определить, что политическая система воспроизводит своего рода полицеизм, предлагая приемлемые для большинства терминальные ценности. 6. Использование метода структурно-логической типологизации подтверждает, что выделенные в кластерах ядра сопряжены с категориями, которыми оперирует современная политическая правящая элита. Следовательно, анализ ценностного аспекта демократической консолидации демонстрирует сочетание «навязанного консенсуса» элит, с одной стороны, и достижение ценностной стабилизации массового сознания с другой. Несмотря на то, что ценностные приоритеты правящей элиты, закрепленные в программных документах, все больше соответствуют запросам общества, массовые и элитные группы по-разному понимают одни и те же ценности. Кроме этого, сохраняется разрыв между вербальным и инструментальным уровнями политического поведения. 7. Исследование поведенческого уровня общественного консенсуса с помощью процедуры кластерного анализа позволило выделить три типа поведенческих стратегий, ни один из которых не соответствует базовым параметрам демократической консолидации. Пассивно-иррациональный и пассивно-рациональный типы, свойственные для старшей и средней возрастных 429 регрессивных моделей адаптации, общая социальная дезинтеграция стали своего рода издержками транзита, усугубившими социокультурные проблемы, традиционно связанные с переходностью. Институциональные преобразования во многом опередили трансформацию политической культуры российских граждан, что в ситуации кризиса идентичности, ценностных конфликтов, деидеологизации общества способствовало делегитимации нового демократического режима. Еще в более специфичном варианте в посткоммунистической России протекали политические процессы, обусловленные межрежимным переходом. Во-первых, транзит осуществлялся в навязанной форме, поскольку возможности для достижения согласия между различными силами были достаточно ограниченными. Во-вторых, прежняя номенклатура длительный период времени сохраняла свое влияние, продуцируя партийную поляризацию, электоральную неустойчивость, обмен ресурсами между федеральным центром и регионами и другие проблемы, лимитирующие системность многоуровневой структуры власти. В-третьих, институциональное усложнение не соответствовало традиционным для российского политического процесса особенностям, таким, как персонифицированное восприятие власти, харизматический тип лидерства и легитимного господства, доминирование подданнической субкультуры и другим, вызвавшим различные институциональные искажения. Своеобразным результатом институциональных искажений является гибридный политический режим, сочетающий черты демократии и авторитаризма. Сформировавшийся на этапе высвобождения от ограничений позднего посттоталитарного периода политический режим изначально базировался на принципе гипертрофии исполнительной власти, масштаб полномочий которой в некоторой степени компенсировал неопределенность развития и внутреннюю десуверенизацию. В условиях, при которых сильная исполнительная власть не уравновешивается институтами социальнополитического представительства, структурами гражданского общества, ее контрольные полномочия начинают распространяться на механизмы |