|
там» пенсионных дел практически не осуществлялось (либо их доля была незначительной), то по итогам четвертого квартала 2008г. доля трудовых пенсий по старости, назначенных органами ПФР с использованием «макетов» пенсионных дел, составила в этих регионах соответственно 66,71%, 50,01% и 38,96%. Табл. 3.2.2 Доля трудовых пенсий по старости, назначенных территориальными органами ПФР регионов ЮФО по "макетам пенсионных дел", в рамках проведения упредительной работы с гражданами, уходившими на пенсию в 2008 г. 166 № п/п Н а и м ен о в а н и е реги он а на 01.07.2008г. в 3 к в а р т а л е в 4 к в а р т 1 2 3 4 1 . Республика Адыгея 58,34 72,6 7 • 2. Республика Д агестан 3,32 66,9 1 < 3. Республика И нгуш етия 0,00 0,00 4. К абардино-Балкарская Республика 80,04 31,14 < 5. Республика К алмыкия 48,54 42,45 < 6. К арачаево-Ч еркесская Республнка 9.69 30,65 7. Республика Северная О сетия-А лания 51,98 29,25 t 8. Чеченская Республика 70,02 100,00 < 9. К раснодарский край 69,04 69,05 ( ! 10. С тавропольский край 30,75 70,10 0 И . А страханская область 0,00 0,00 i 12. В олгоградская область 66,94 6 8 , 6 8 < 13. Ростовская область 52,83 55,12 ' Ю Ф О 51,72 59,31 0 В формировании новой институциональной модели пенсионной системы и развитии рынка пенсионных услуг важную роль играет, по нашему мнению, широкое применение современных технологий пенсионного маркетинга, позволяющего на основании изучения состояния рынка пенсионных страховых услуг и потребностей общества формирование новые, адекватные реальному состоянию развития пенсионной системы продукты. Очевидно, что потребителей этих пенсионных услуг (а это значительная часть населения) интересует, прежде всего, обеспечение сохранности, доходности, надежности, ликвидности и диверсификации активов. Это, безусловно, актуализирует проблему информационного обеспечения процессов управления пенсионными инвестициями. Как уже отмечалось в диссертационной работе, |
межрегиональная диверсификация вложений в акции при соответствующем хеджировании. В формировании новой институциональной модели пенсионной системы и развитии рынка пенсионных услуг важную роль играет, по нашему мнению, широкое применение современных технологий пенсионного маркетинга, позволяющего на основании изучения состояния рынка пенсионных страховых услуг и потребностей общества формирование новые, адекватные реальному состоянию развития пенсионной системы продукты. Очевидно, что потребителей этих пенсионных услуг (а это значительная часть населения) интересует, прежде всего, обеспечение сохранности, доходности, надежности, ликвидности и диверсификации активов. Это, безусловно, актуализирует проблему информационного обеспечения процессов управления пенсионными инвестициями. Как уже отмечалось в диссертационной работе, реформирование пенсионной системы сопровождается институциональными конфликтами между укоренившимися и внедряемыми нормами поведения, при этом имеют место так называемые институциональные ловушки как проявление неэффективности институциональной структуры трансформирующейся системы. В нестабильной экономической системе, свойственной состоянию реформирования, горизонт прогнозирования экономических агентов очень мал, в связи с чем они максимизируют потребляемую полезность в краткосрочном периоде. В результате формируется институт самореализующихся пессимистических (оптимистических) ожиданий экономических субъектов1. Ситуация, возникшая под влиянием пессимистических ожиданий, закрепляется институционально благодаря эффекту сопряжения и, таким образом, соответствующее поведение становятся нормой. Пессимистические ожидания на рынке пенсионных услуг характеризуются скрытием части заработной платы и соответственно сокращения величины пенсионных накоплений, нежеланием большинства населения переводить свои пенсионные сбережения в негосударственные пенсионные фонды Оценивая институциональные ловушки реформирования пенсионной системы в российской экономике, необходимо исследовать проблему информа1Термин «самореализующиеся пессимистические ожидания» впервые использован В.М. Полтеровичем (Polterovich V.M. Institutional traps and economic reform. Moscov: New Economic School. 1998). 162 |