|
лей, о целесообразности их компетентного участия в управлении музеями через общественные органы. В 1919 году предлагалась форма управления как «соединение политической власти и компетентной силы», но второе слагаемое не было закреплено ни законодательно, ни организационно. На первых порах компетенция нового руководства музеями была обеспечена только личным участием в работе профессионалов музейного дела. В частности, это позволяло до середины 1920-х годов поддерживать некоторое равновесие в борьбе с 58 излишним администрированием и вульгарным идеологическим диктатом . Значительный вклад в разработку концепции музея как центра формирования исторической памяти и нравственно-эстетической культуры внес I Всероссийский музейный съезд. В соответствии с его рекомендациями всю музейную деятельность следовало подчинить интересам массово-просветительной работы, решению общих для всех музеев экспозиционных задач, а также созданию в каждом музее новой, «марксистской» экспозиции. Как было отмечено в документах этого форума, «все без исключения музеи, каков бы ни был объект их работы, должны раскрыть для посетителя на своем материале те конкретные высказывания, которые имеются насчет объекта их работы у классиков марксизма...; показать формы классовой борьбы в сфере их деятельности»59. Изложенная в циркуляре Наркомпроса официальная оценка съезда была в прямом смысле этого слова восторженной. Она соответствовала социальнопсихологической атмосфере, порожденной утопическими идеями «нового подхода к формированию нового человека». Хотя объективно руководители музеев достаточно корректно относились и к хранящемуся в их учреждениях национальному наследию и к опыту работающих здесь специалистов, на форуме музейных работников оказалась масса желающих покритиковать дореволюционную музейную практику. Это было отражено и в директиве Н аркомпроса, где было отмечено, что «по существу Первый музейный съезд положил начало коренному повороту музеев лицом к социалистическому строительству, положил начало ликвидации кричащего отставания музейного 5 8 См. Кузина Г.А. Государственная политика в области музейного дела в 1917 1941 гг. М., 1988. 109 с. 591 Всероссийский музейный съезд: тез. докл. М.-Л.: ОГИЗ, 1930. С.3-4. |
2 4 ления обеспечивалась только личным участием музейных деятелей, привлеченных к работе в музейном отделе. Это позволило, в определенной мере, до середины 20-х гг. поддержать некоторое равновесие в борьбе с тенденциями администрирования и вульгарного идеологического диктата1 . Существенный вклад в разработку концепции музея как центра формирования исторической памяти и нравственно-эстетической культуры населения внес I Всероссийский музейный съезд. В соответствии с его рекомендациями всю деятельность музеев следовало подчинить интересам массово-просветительной работы, решению «единых для всех музеев» экспозиционных задач, созданию новой марксистской экспозиции. В документах съезда отмечалось, что «все без исключения музеи, каков бы ни был объект их работы, должны раскрыть для посетителя на своем материале те конкретные высказывания, которые имеются насчет объекта их работы у классиков марксизма...; показать формы классовой борьбы в сфере их деятельности»2. Официальная оценка съезда, изложенная в циркуляре Наркомата просвещения была в прямом смысле слова восторженная. И это отражало социально-психологическую атмосферу, порожденную утопическими идеалами «нового подхода к формированию нового человека». Хотя объективно руководители музейного дела достаточно уважительно относились к национальному наследию, сосредоточенному в ведущих музеях страны, и к опыту специалистов, работавших в этих музеях; на заседаниях съезда ораторы соревновались в критике дореволюционной музейной практики. Эта позиция отразилась и в директиве Наркомпроса, где говорилось, что «по существу Первый музейный съезд положил начало коренному повороту музеев лицом к социалистическому строительству, положил начало ликвидации кричащего 1См. Кузина Г. А. Государственная политика в области музейного дела в 1917 1941 гг. М. 1 9 8 8 109 с 3 Всероссийский музейный съега: Тез докл. М -Л : ОГИЗ, 1930. С. 3 4 . |